Улучшение зрения без очков. Уильям Г. Бейтс

Содержание

• Глава 1. Теория и факты
• Глава 2. Ретиноскопия
• Глава 3. Правда об аккомодации
• Глава 4. Непостоянство рефракции
• Глава 5. Что дают нам очки
• Глава 6. Причина и лечение аномалий рефракции
• Глава 7. Напряжение
• Глава 8. Центральная фиксация
• Глава 9. Пальминг
• Глава 10. Воспоминание как помощь зрению
• Глава 11. Мысленное представление как помощь зрению
• Глава 12. Перемещение и раскачивание
• Глава 13. Иллюзии зрения
• Глава 14. Зрение при неблагоприятных условиях
• Глава 15. Оптимумы и пессимумы
• Глава 16. Пресбиопия: ее причина и лечение
• Глава 17. Косоглазие и амблиопия: причина их возникновения
• Глава 18. Косоглазие и амблиопия: их лечение
• Глава 19. Плавающие частички: их причина и лечение
• Глава 20. Лечение в домашних условиях
• Глава 21. Лечение в школах: методы, обманувшие надежды
• Глава 22. Лечение в школах: методы, которые принесли успех
• Глава 23. Психика и зрение
• Глава 24. Базовые принципы лечения
• Комментарии

ГЛАВА 1

Теория и факты

Большинство ученых-офтальмологов кажется уверилось в том, что последнее слово в вопросах рефракции (преломление световых лучей в оптической системе глаза) уже сказано [1]. Согласно их теориям, слово это наводит уныние. Сегодня почти каждый человек страдает той или иной формой аномалии рефракции [2]. Нас пытаются убедить в том, что для подобных нарушений зрения, которые не только причиняют неудобства, но часто мучительны и опасны, нет никакого способа и никаких смягчающих мер, если не считать тех оптических костылей, которые известны нам как очки. Уверяют нас и в том, что в современных условиях жизни практически не существует и никаких профилактических мер.

Хорошо известен факт, что человеческое тело — далеко не идеальный механизм. В ряде случаев ответственность за неумение человека приспособиться к окружающей обстановке несет на себе природа. Строя человеческое тело, она оставила после себя некоторые беспокойные участки подмостьев вроде аппендикса. Но, пожалуй, нигде так грубо она не ошиблась, как при построении глаза. Офтальмологи в один голос твердят, что орган зрения человека никогда не предназначался для тех целей, в которых он используется в наше время.

Эволюция глаза завершилась задолго до появления школ, печатных изданий, электрического света и кинофильмов. До этого он идеально служил потребностям человека. Мужчина в те далекие времена был охотником, пастухом, фермером или воином. Нам говорят, что он нуждался, главным образом, в зрении вдаль. А поскольку глаз в покое приспособлен именно для зрения вдаль, то полагается, что процесс зрения является таким же пассивным процессом, как и восприятие звука, не требующего какого-либо мышечного усилия. Считается, что зрение вблизи было скорее исключением, требовавшим приложения мышечных усилий столь малой продолжительности, что процесс зрения в этом случае осуществлялся без какой-либо ощутимой нагрузки на механизм аккомодации (приспособление глаза к видению на различных расстояниях) [3]. То же, что первобытная женщина была швеей, вышивальщицей, ткачихой и вообще мастерицей во всех видах тонких и изящных работ, как правило, забывается. Тем не менее, у женщин, живших в первобытных условиях, было такое же хорошее зрение, как и у мужчин.

Когда же человек научился передавать свои мысли посредством письма и печатных изданий, к глазу, бесспорно, стали предъявляться новые требования. Первоначально это коснулось немногих людей, но круг их все расширялся и расширялся, пока в большинстве развитых стран большая часть населения не оказалась подверженной воздействию этих новых требований. Несколько столетий назад даже королей не учили читать и писать. Сегодня же мы заставляем ходить в школу всех, хотят они того или нет. Даже совсем маленьких детей мы отдаем в детские сады. Поколение или около того назад книги были редки и дороги. В наши дни благодаря библиотекам, стационарным и передвижным, они стали доступны всем. Открытие способа производства бумаги из древесины, сделавшее возможным выпуск газеты с ее бесконечными колонками плохо напечатанного чтива, превратило газету в часть нашей жизни. Совсем недавно жировую свечу сменили различные виды искусственного освещения, искушающие нас продлевать свои занятия и развлечения на часы, в течение которых первобытный человек вынужден был отдыхать. И наконец, совсем недавно появились кинофильмы, призванные завершить этот предположительно пагубный процесс.

Разумно ли ожидать, что природа учтет все эти обстоятельства и создаст такой орган, который отвечал бы дополнительным требованиям? Общепринятым в современной офтальмологии является мнение, что природа не могла предусмотреть и не предусмотрела этих обстоятельств и что, хотя развитие цивилизации зависит от зрения более, чем от любого другого чувства, глаз оказался не совсем приспособлен для решения своих задач.

Существует большое количество фактов, которые, казалось бы, подтверждают этот вывод. В то время как первобытный человек практически не страдал от пороков зрения, можно с уверенностью сказать, что среди людей старше 21 года, живущих в условиях цивилизации, девять из каждых десяти имеют плохое зрение. С возрастом это соотношение растет в такой степени, что к сорока годам почти невозможно найти человека, свободного от недостатков зрения. Широкие статистические данные подтверждают это.

Более ста лет медики ищут метод остановки разрушительных воздействий цивилизации на глаз человека. Германия, для которой этот вопрос имел жизненно важное военное значение, потратила миллионы долларов на выполнение советов специалистов, но все было впустую. В настоящее время большинство изучающих этот вопрос допускает, что те методы, которые когда-то самонадеянно защищались как надежные гаранты зрения наших детей, дали немного, почти ничего. Некоторые специалисты придерживаются оптимистического взгляда касательно рассматриваемого вопроса, но их умозаключения почти никогда не подтверждаются фактами.

От широко распространенного метода лечения посредством линз, компенсирующих аномалию рефракции глаза, всегда очень мало требовалось, за исключением, пожалуй, того, чтобы эти приспособления нейтрализовывали последствия различных состояний, для которых они предписывались, точно так же, например, как костыли дают возможность ходить хромому. Предполагалось также, что они иногда препятствуют прогрессу этих состояний, но любой офтальмолог сегодня знает, что их полезность для этой цели, если таковая и имеется, весьма ограничена. В случае миопии (близорукости) немногие офтальмологи до 1916 года [4] понимали, что очки и все обычные методы, имеющиеся в нашем распоряжении, мало или бесполезны для предотвращения как прогрессирования этой аномалии рефракции, так и развития очень серьезных осложнений, которыми она нередко сопровождается.

Я изучаю рефракцию человеческого глаза более тридцати лет. Мои исследования полностью подтверждают выводы о бесполезности всех ранее разработанных для профилактики и лечения аномалий рефракции методов. Очень давно, однако, во мне зародилось сомнение, что эту проблему нельзя решить никакими методами.

Каждый офтальмолог по опыту знает, что теория неизлечимости аномалий рефракции не соответствует действительности. Нередко такие нарушения зрения самопроизвольно излечиваются или же меняют свою форму. Длительное время было принято либо игнорировать такие причиняющие беспокойство факты, либо отделываться от них поверхностными объяснениями. К счастью тех, кто считает необходимым во что бы то ни стало поддерживать старые теории, роль хрусталика глаза, приписываемая ему в аккомодационных процессах, в большинстве случаев представляет собой лишь правдоподобное объяснение.

Согласно этой теории, которую большинство из нас изучало еще в школе, глаз фокусируется на различные расстояния путем изменения кривизны хрусталика [5]. В поиске объяснения непостоянства теоретически постоянного отклонения рефракции от нормы теоретики выдвигают довольно бесхитростную идею о присущей хрусталику способности к изменению своей кривизны не только для целей своей нормальной аккомодации, но также и для ликвидации или производства аккомодативных отклонений от нормы. При гиперметропии (обычно, но неправильно называемой дальнозоркостью, хотя человек с таким видом нарушения зрения не может четко видеть ни удаленные, ни близкие объекты) глазное яблоко слишком коротко в своей продольной (переднезадней) оси. Все лучи света, как сходящиеся в одной точке (конвергентные), приходящие от близких объектов, так и параллельные, приходящие от удаленных объектов, при гиперметропии фокусируются позади сетчатки глаза вместо того, чтобы сфокусироваться на ней. При близорукости, наоборот, глазное яблоко слишком вытянуто в своей продольной оси. При этом расходящиеся (дивергентные) лучи от близких объектов фокусируются на сетчатке, а параллельные лучи от удаленных объектов ее не достигают.

Полагается, что оба этих состояния должны быть постоянными: одно — врожденным, а другое — приобретенным. Таким образом, когда люди, которые однажды проявили себя как имеющие гиперметропию или миопию, демонстрируют в другой раз либо отсутствие этих состояний, либо меньшую их степень, считается невозможным предполагать, что в таких случаях произошло какое-либо изменение в форме глазного яблока. Следовательно, в случае исчезновения или уменьшения гиперметропии нас уверяют, что глаз в процессе зрения как в ближней, так и в дальней точках увеличивает кривизну хрусталика в такой степени, чтобы полностью или частично компенсировать уплощенность глазного яблока. При наличии близорукости, утверждают они, глаз изо всех сил старается создать такое выпуклое состояние хрусталика или сделать имеющееся состояние еще сильнее. Говоря их словами, так называемая «цилиарная мышца», призванная, как считается, управлять формой хрусталика, наделена способностью достижения более или менее длительного состояния сокращения, продолжительное время поддерживая таким образом хрусталик в состоянии выпуклости. Такое состояние, согласно этой теории, должно приниматься только при зрении вблизи.

Эти любопытные представления могут показаться противоестественными для непрофессионального ума. Но тенденция потворствовать им, когда речь идет об устройстве органа зрения, должно быть, настолько укоренилась, что при подборе очков обычно вкапывают атропин — капли, с которыми знаком любой, кто посещал окулиста, — в глаз для того, чтобы парализовать цилиарную мышцу и, предотвратив таким образом какие-либо изменения кривизны хрусталика, выявить «скрытую гиперметропию» или избавиться от «ложной близорукости».

Думается, однако, что состоянием хрусталика можно объяснить лишь незначительные степени изменения аномалий рефракции и лишь в ранние годы жизни. Для более значительных степеней изменений в аномалиях рефракции или тех, что встречаются после сорокапятилетнего возраста, когда хрусталик считается утерявшим более или менее свою эластичность, правдоподобного объяснения найдено не было.

Исчезновение астигматизма [6] или изменение его характера представляет собой проблему, которая еще больше сбивает с толку. Это состояние глаз связано в большинстве случаев с несимметричным изменением кривизны роговой оболочки глаза, что ведет к неспособности свести в фокус лучи, исходящие от каждой отдельной точки. Считается, что глаз обладает лишь ограниченной способностью преодоления этого состояния. Тем не менее, несмотря на это предположение, астигматизм возникает и исчезает с той же легкостью, что и другие аномалии рефракции. Хорошо известно также, что астигматизм можно воспроизвести по желанию. Некоторые люди могут создать до трех диоптрий астигматизма (диоптрия — это фокусирующая сила, необходимая для сведения параллельных лучей в фокус на расстоянии 1 метра, или 39,37 дюймов [7]). Я сам могу произвести астигматизм в 1,5 диоптрии.

Осматривая тысячи пар глаз в нью-йоркской больнице по лечению заболеваний органов слуха и зрения, я неоднократно отмечал случаи, когда аномалии рефракции либо самопроизвольно меняли свою форму, либо полностью исчезали. Ни игнорировать их, ни довольствоваться ортодоксальными объяснениями, даже в тех случаях, когда такие объяснения имелись в наличии, я не мог. Мне казалось, что если какое-либо утверждение является истинным, оно должно всегда оставаться таким. Здесь не может быть никаких исключений. Если аномалии рефракции неизлечимы, то они не должны самопроизвольно исчезать или менять свою форму.

Со временем я обнаружил, что миопия и гиперметропия, подобно астигматизму, могут воспроизводиться по желанию; что миопия связана не с использованием глаз для работы на близком расстоянии, как мы долго полагали, а с усилием увидеть удаленные объекты; что никакая аномалия рефракции не представляет собой неизменного состояния; что низкие степени рефрактивных аномалий могут быть устранены, а более высокие — снижены.

Пытаясь пролить свет на эти проблемы, я обследовал десятки тысяч глаз. Чем больше фактов я накапливал, тем труднее становилось согласовывать их с общепринятыми воззрениями. В конце концов, я предпринял серию экспериментов на глазах людей и животных. Результаты этих экспериментов убедили как меня, так и других в том, что хрусталик не является фактором аккомодации и что регулировка, необходимая для зрения на различных расстояниях, осуществляется в глазе точно также, как в фотоаппарате, т. е. путем изменения длины органа зрения. Это изменение происходит под воздействием мышц, находящихся снаружи глазного яблока. В равной мере было убедительно доказано, что аномалии рефракции, включая пресбиопию (уплотнение тканей хрусталика, ведущее к затруднению в аккомодации отдалению ближней точки видения), связаны не с какими-либо органическими изменениями в форме глазного яблока или в строении хрусталика, а с функциональным расстройством действия мышц, окружающих глазное яблоко, и следовательно, могут быть устранены [8].

Сделав такие заявления, я хорошо понимаю, что оспариваю ради лучшей участи человечества практически неоспоримое учение офтальмологической науки. Но к этим выводам меня привели факты, причем так медленно, что сейчас я сам удивлен собственной нерешительности. Уже тогда я мог снижать высокие степени миопии, но мне хотелось быть консервативным и я разграничивал функциональную миопию, которую я был способен вылечить или уменьшить, и органическую миопию, которую, принимая во внимание ортодоксальную традицию, я некоторое время считал неизлечимой.

К содержанию

ГЛАВА 2

Ретиноскопия

Многое из моей информации о глазах было получено посредством ретиноскопии, т. е. клинического обследования сетчатки глаза. Ретиноскоп представляет собой инструмент, предназначенный для определения рефракции глаза. С его помощью в зрачок отбрасывается луч света, отраженный от зеркала. Источник света может находиться как вне инструмента — сверху или позади пациента, — так и в его пределах (при этом используется электрическая батарея). При взгляде через отверстие в зеркале врач видит большую или меньшую часть зрачка, заполненного светом, который в нормальном глазе имеет красновато-желтую окраску (по цвету сетчатки). Если глаз сфокусирован на точке, откуда он осматривается, неточно, то врач видит также и темную тень у края зрачка. Поведение этой тени, когда зеркало перемещается в различных направлениях, и есть то, что показывает нам рефрактивное состояние глаза.

Если инструмент используется на расстоянии шести футов [9] и тень движется в направлении, противоположном движению зеркала, то глаз миопический. Если же тень движется в том же направлении, что и зеркало, то глаз либо гиперметропический, либо нормальный. В случае гиперметропии это движение более ярко выражено, чем в случае нормального глаза, и специалист обычно может различить оба этих состояния по одному только характеру движения тени. При астигматизме это движение различно в разных меридианах (меридиан представляет собой проекцию плоскости, проведенной через полюса глаза, на его переднюю часть [10]. Чтобы определить степень отклонения рефракции от нормы, правильно отличить гиперметропический глаз от нормального или отличить различные виды астигматизма, обычно необходимо поэкспериментировать с линзой, помещенной перед глазом пациента. Если вместо плоского зеркала используется вогнутое, то описанные движения будут иметь противоположное направление. Однако на практике плоское зеркало используется чаще.

Проверочная таблица Снеллена* и пробные очковые линзы могут применяться только при определенных благоприятных условиях. Ретиноскоп же можно использовать всегда и везде. Его немного легче применять при приглушенном освещении, нежели на ярком свету, но, в принципе, им можно пользоваться при любом освещении, даже при ярком свете солнца, бьющем прямо в глаз. Ретиноскоп можно также применять и при многих других неблагоприятных условиях.

Определение рефракции с помощью проверочных таблиц Снеллена и пробных линз отнимает значительное время (от минут до часов). С помощью же ретиноскопа рефракция может быть определена в доли секунды. Предшествующими методами было бы невозможным получение какой-либо информации о рефракции, например, игрока в бейсбол в момент, когда он поворачивается к мячу, в момент, когда он ударяет по нему, и в момент после удара. А с ретиноскопом довольно легко определить, нормально его зрение или же оно миопическое, гиперметропическое или астигматическое в момент, когда игрок проделывает эти движения. Если же при этом отмечены какие-либо аномалии рефракции, то можно достаточно точно определить и их степень по скорости движения тени.

С проверочными таблицами и пробными линзами выводы должны делаться на основании утверждений пациента о том, что он видит. Но пациент часто так волнуется и смущается во время проверки, что не знает, что же он видит, как не знает того, улучшают или ухудшают его зрение те или иные очки. Более того, острота зрения не является надежным свидетельством состояния рефракции. Пациент с двумя диоптриями миопии может видеть в два раза больше, чем другой с такой же аномалией рефракции. Освидетельствование по проверочной таблице в действительности полностью субъективно, в то время как выводы, сделанные на основе ретиноскопии, полностью объективны, ни в коей мере не зависят от заявлений пациента. [От автора сайта: скачать и распечатать таблицу для проверки зрения можно на страничке «Таблица Сивцева для проверки зрения»]

Короче говоря, определение рефракции с помощью проверочной таблицы или пробных линз требует значительных затрат времени и может быть произведено только в определенных благоприятных условиях с результатами, которые не всегда достоверны. В то же время ретиноскоп может быть использован для всех видов нормальных и аномальных состояний глаз как человека, так и животных. Результаты правильно проведенной ретиноскопии всегда зависят от состояния рефракции глаза. Правильное проведение ретиноскопии означает, что ретиноскоп не должен подноситься к глазу ближе, чем на шесть футов. В противном случае объект обследования начнет нервничать, и рефракция, по причинам, о которых будет сказано позже, изменится, что не даст возможности провести достоверное обследование. Если же речь идет о животных, то ретиноскоп часто необходимо использовать на гораздо больших расстояниях.

Более 30 лет я применяю ретиноскоп для изучения рефракции глаза. С его помощью мной обследованы глаза десятков тысяч школьников, сотен грудных детей и тысяч животных, включая кошек, собак, кроликов, коров, птиц, лошадей, черепах, пресмыкающихся и рыб. Ретиноскоп применялся, когда объекты обследования отдыхали и когда они находились в движении (а также, когда я сам двигался), в момент пробуждения и когда засыпали. Наблюдения проводились даже тогда, когда объекты исследования находились под воздействием хлороформа или эфира. Я применял ретиноскоп в дневное и ночное время; в моменты, когда объекты обследования были спокойны и когда они волновались; когда они старались разглядеть что-либо и когда не делали таких усилий; когда они лгали и когда говорили правду; когда веки были частично прикрыты, закрывая часть зрачка; когда зрачок был расширен и когда он был сужен до размера булавочной головки; когда глаз двигался из стороны в сторону, вверх-вниз и по другим направлениям.

Таким путем мне удалось обнаружить множество ранее неизвестных фактов, которые совершенно невозможно было привести в соответствие с общепринятыми воззрениями в данной сфере исследования. Это заставило меня предпринять серию экспериментов, о которых я уже упомянул. Их результаты полностью соответствовали данным предшествующих моих исследований, что не оставило мне иного выбора, кроме как опровергнуть всю суть ортодоксального учения об аккомодации и аномалиях рефракции.

* Герман Снеллен (1835—1908) — известный голландский офтальмолог, профессор офтальмологии университета Утрехта и директор Нидерландской глазной больницы. Современные нормы остроты зрения были предложены им, а его оптотипы [11] стали прообразами тех, что используются в настоящее время. Проверочная таблица — это таблица, с помощью которой измеряется острота зрения человека. Проверочная таблица прикреплена к задней обложке этой книги.

К содержанию

ГЛАВА 3

Правда об аккомодации

Данные моих экспериментов доказали мне, что хрусталик глаза не является фактором в аккомодации. Это подтверждается многочисленными исследованиями глаз взрослых и детей как с нормальным зрением, так и с аномалиями рефракции, амблиопией (ухудшение зрения с неочевидной причиной), а также исследованиями глаз взрослых с удаленным из-за катаракты хрусталиком. Мы уже говорили, что вкапывание атропина в глаз имеет целью предотвращение аккомодации путем парализации мышцы, отвечающей за управление формой хрусталика. То, что это действительно производит такой эффект, допускается в каждом учебнике офтальмологии, и потому атропин повседневно используется при подборе очков, чтобы исключить предполагаемое влияние хрусталика на рефрактивное состояние глаза.

Где-то в 9 случаях из 10 состояние, получаемое в результате вкапывания атропина в глаз, соответствует теории, на которой основано его применение. Но в этих десятых случаях состояние, получаемое в результате атропинизации, не соответствует своей теоретической базе. Каждый офтальмолог по опыту знает о существовании таких случаев. Многие из них были описаны в специальной литературе и встречались мне при проведении собственных наблюдений. Согласно теории, атропин должен выявлять скрытую гиперметропию в явно нормальных или явно гиперметропических глазах, при условии, конечно, что пациент находится в таком возрасте, когда хрусталик, как предполагается, сохраняет еще свою эластичность. Однако известно, что атропинизация иногда вызывает миопию или преобразует гиперметропию в миопию. У людей старше 70 лет, когда хрусталик, как предполагается, должен быть жесток как камень (как и в случаях с ранней стадией катаракты, когда хрусталик также жесток) атропин может вызвать как миопию, так и гиперметропию. У пациентов с явно нормальными глазами после использования атропина развивается гиперметропический, сложный миопический или смешанный астигматизм. В других случаях это лекарство не препятствует аккомодации или, во всяком случае, изменению рефракции. Более того, когда зрение было ухудшено атропином, пациентам нередко удавалось, дав просто отдохнуть своим глазам, прочитать шрифт диамант [12] (мельчайший размер обычно используемого шрифта, известный в настоящее время как мелкий печатный шрифт в 4 1/2 пункта [13] — в качестве примера можете посмотреть иллюстрацию на странице 225) с расстояния 6 дюймов. Тем не менее, считается, что атропин дает глазам отдых, снимая нагрузку с переутомленной мышцы.

При лечении косоглазия и амблиопии я нередко более года применял атропин в лучшем глазе, чтобы стимулировать использование амблиопического глаза. К концу этого срока, все еще находясь под воздействием атропина, такие глаза становились способными через несколько часов или менее того читать шрифт диамант с шести дюймов. Ниже приведены примеры многих подобных историй болезни. У мальчика десяти лет была гиперметропия обоих глаз. При этом левый (лучший) глаз имел 3 диоптрии. Когда в этот глаз вкапывали атропин, гиперметропия возрастала до 4,5 диоптрии, а зрение снижалось до 20/200 (200/200 — это норма; числитель дроби — это расстояние, с которого пациент смог разглядеть букву на проверочной таблице, а знаменатель — расстояние, с которого он должен был увидеть ее, если бы у него было нормальное зрение). С выпуклой линзой в 4,5 диоптрии пациент обрел нормальное зрение вдаль, а с добавлением другой выпуклой линзы в 4 диоптрии он смог прочитать шрифт диамант с 10 дюймов. Атропин применялся в течение года, зрачок расширялся вновь и вновь до максимума. Тем временем правый глаз лечился моими собственными методами, которые будут описаны позже. Обычно в таких случаях зрение глаза, который не лечится специальным образом, улучшается до некоторой степени вместе со зрением другого глаза, но в данном случае этого не произошло. К концу года зрение правого глаза стало нормальным, а острота зрения левого глаза осталась прежней, точно такой, какой она была вначале, составляя 20/200 без очков для дали. При таком зрении левого глаза чтение им без очков было невозможным, поскольку степень гиперметропии не изменилась. Все еще находясь под воздействием атропина, со зрачком, расширенным до максимума, этот глаз теперь стали лечить отдельно. Буквально через полчаса зрение его стало нормальным как вблизи, так и вдаль. Шрифт диамант при этом читался с 6 дюймов без очков. Согласно общепринятым теориям, цилиарная мышца этого глаза должна была быть в это время не только полностью парализована, но и находиться в таком состоянии полного паралича целый год. Тем не менее, этот глаз не только преодолел 4,5 диоптрии гиперметропии, но и прибавил 6 диоптрий аккомодации, составив в общем 10,5 диоптрии. Остается лишь спросить тех, кто придерживается общепринятых теорий, как такие факты согласуются с ними.

В равной мере, если не более примечательной, была история болезни маленькой шестилетней девочки, правый (лучший) глаз которой имел 2,5 диоптрии гиперметропии, а другой — 6 диоптрий гиперметропии с одной диоптрией астигматизма. С лучшим глазом, находящимся под воздействием атропина, и зрачком, расширенным до максимума, оба глаза более года лечились вместе. К концу этого срока (когда правый глаз все еще находился по воздействием атропина) оба глаза смогли читать шрифт диамант с 6 дюймов, причем правый глаз это делал, во всяком случае, лучше, чем левый. Таким образом, несмотря на атропин, правый глаз не только преодолел 2,5 диоптрии гиперметропии, но и прибавил 6 диоптрий аккомодации, составив в сумме 8,5 диоптрии. Для того, чтобы исключить всякую возможность скрытой гиперметропии в левом глазу, который первоначально имел 6 диоптрий, атропин стали применять теперь и в нем, а использование атропина в другом глазу было прекращено. Тренировку глаз продолжали как и прежде. Под воздействием лекарства произошел незначительный возврат к гиперметропии, но зрение вновь быстро стало нормальным и, хотя атропин ежедневно применяли более года, а зрачок снова и снова расширяли до предела, шрифт диамант читался с расстояния 6 дюймов без очков в течение всего этого периода. Мне трудно понять, как цилиарная мышца этой пациентки осуществляла аккомодацию, будучи под воздействием атропина год и более того в каждом глазу отдельно.

Согласно общепринятой теории, как я уже говорил, атропин парализует цилиарную мышцу и, препятствуя таким образом изменению кривизны хрусталика, мешает осуществлению аккомодации. Следовательно, когда после длительного использования атропина происходит процесс аккомодации, очевидно, что это становится возможным благодаря иному фактору или факторам, нежели хрусталику и цилиарной мышце. Доказательства, данные историями болезней, против общепринятых теорий неоспоримы. В равной мере этими теориями не объясняются и другие описанные в этой главе явления. Все эти факты, однако, полностью соответствуют результатам моих экспериментов на мышцах глаз животных и исследованиям поведения изображений, отраженных от различных частей глазного яблока. Они также прекрасно подтверждают результаты экспериментов с атропином, которые показали, что аккомодация не предотвращается полностью и постоянно, если не впрыснуть атропин глубоко в глазницу так, чтобы достичь косых мышц (см. рисунок, стр. 20) — действительных мышц аккомодации. В то же время гиперметропию невозможно было предотвратить, когда глазное яблоко стимулировали электрическим током без аналогичного использования атропина, ведущего к параличу прямых мышц (см. рис. 1).

Хорошо известно, что после удаления хрусталика из-за катаракты, глаз нередко способен аккомодировать точно также, как и до операции. В своих исследованиях я наблюдал много таких случаев. Пациенты при этом не только читали шрифт диамант со своими очками для дали с расстояния 13, 10 и менее дюймов (труднее всего читать на очень маленьких расстояниях), но один пациент мог это делать вообще без очков. Во всех случаях ретиноскоп показывал, что происходит реальная аккомодация, осуществляемая не каким-нибудь из замысловатых способов, которыми обычно объясняется этот «неудобный» феномен, а точной подгонкой фокуса к соответствующим расстояниям.

К клиническим экспериментам, направленным против общепринятой теории аккомодации, можно отнести и устранение пресбиопии (см. главу 16). Согласно той теории, где хрусталик считается фактором аккомодации, такое изменение было бы просто невозможным. То, что отдых глаз улучшает зрение при пресбиопии, было отмечено и другими врачами. Объясняли это способностью отдохнувшей цилиарной мышцы в течение непродолжительного времени воздействовать на затвердевший хрусталик. Такое можно допустить на ранних стадиях пресбиопии, да и то на короткий период времени. Но немыслимо предположить, что таким способом может быть получен постоянный положительный эффект и что твердый как камень хрусталик, может поддаться какому-либо, даже кратковременному воздействию.

Правда усиливается накоплением фактов. Рабочая гипотеза не может быть признана истинной, если с ней не согласуется какой-либо факт. Общепринятые теории аккомодации и причин аномалий рефракции отделываются от множества фактов поверхностными объяснениями. Имея более чем тридцатилетний опыт клинической работы, я ни разу не наблюдал случая, противоречащего утверждению, что хрусталик и цилиарная мышца не имеют никакого отношения к аккомодации и что изменения в форме глазного яблока, от которых зависят аномалии рефракции, не неизменны. Мои клинические исследования сами по себе достаточны, чтобы продемонстрировать истинность такого утверждения. Они также достаточны, чтобы показать, как можно по желанию вызвать аномалии рефракции и как они могут быть устранены временно за несколько минут и навсегда после длительного лечения.

К содержанию

ГЛАВА 4

Непостоянство рефракции

Теория о том, что аномалии рефракции обусловлены деформациями глазного яблока, естественным образом ведет к выводу, что они представляют собой неизменные состояния и что нормальная рефракция — это тоже некое постоянное состояние. Поскольку эта теория повсеместно рассматривается как истинная, то неудивительно обнаружить, что нормальный глаз считается совершенным механизмом, который всегда находится в хорошем рабочем состоянии. Независимо от того, знаком или незнаком человеку рассматриваемый объект, достаточно или недостаточно его освещение, приятна или неприятна окружающая обстановка и даже при наличии стресса или телесного заболевания считается, что нормальный глаз всегда должен иметь нормальную рефракцию и нормальное зрение. На самом деле факты не соответствуют такой точке зрения, и потому они удобно приписываются недостатку цилиарной мышцы или, если такое объяснение не подходит, вообще игнорируются.

Однако, когда мы понимаем, каким образом форма глазного яблока регулируется наружными мышцами и как она мгновенно отзывается на их воздействие, легко заметить, что никакое рефрактивное состояние, нормально оно или нет, не может быть постоянным. Этот вывод подтверждается ретиноскопом. Подобные факты я наблюдал задолго до того, как эксперименты, упомянутые в предыдущих главах, представили им удовлетворяющее объяснение. За 30 лет изучения рефракции немного попалось мне людей, кто мог сохранять идеальное, т. е. без никакой аномалии рефракции, зрение более нескольких минут подряд даже при самых благоприятных условиях. Нередко я наблюдал рефрактивные изменения по 6 и более раз в секунду. Амплитуда изменений при этом была в пределах от 20 диоптрий миопии до нормального значения рефракции.

Точно так же я не нашел ни одной пары глаз с постоянным или неизменным значением аномалии рефракции. У всех людей с аномалиями рефракции часто в ходе дня и ночи появляются моменты, когда их зрение становится нормальным, а их миопия, гиперметропия или астигматизм полностью исчезают. Может меняться также и форма аномалии — миопия превращается даже в гиперметропию, а одна форма астигматизма переходит в другую.

Из нескольких тысяч школьников, обследованных в течение года, более половины имело нормальные глаза с идеальным в течение определенного времени зрением, но ни один из них не имел идеального зрения в каждом глазу в течение всего дня. Их зрение могло быть хорошим утром и похуже днем или наоборот. Многие дети могли прочитать одну проверочную таблицу, имея идеальное зрение, но не могли хорошо разглядеть другую. Многие также могли прочитать одни буквы алфавита, но не могли опознать другие, такого же размера и при сходных условиях. Степень ухудшения зрения в подобных случаях лежала в широких пределах и составляла от 1/3 до 1/10 и менее того от нормы. Длительность существования такого состояния также различалась. В одних условиях оно могло длиться лишь несколько минут, при других обстоятельствах оно могло мешать ученику видеть классную доску в течение дней, недель и даже дольше этого времени. Подверженными этому состоянию в такой степени нередко оказывались все ученики класса.

Подобное состояние было замечено и у грудных детей. Большинство исследователей находит у грудных детей гиперметропию. Некоторые обнаруживали у них миопию. Мои собственные исследования показывают, что рефракция глаз грудных детей постоянно меняется. Так, одного ребенка проверяли под атропином в течение 4 дней подряд, начиная с двух часов после рождения. В оба глаза был вкапан трехпроцентный раствор атропина. Зрачки при этом расширились до максимума. Наблюдались и другие физиологические симптомы применения атропина. Первое обследование показало состояние смешанного астигматизма. На второй день обнаружили сложный гиперметропический астигматизм, а на третий — сложный миопический астигматизм. Четвертый день обследования показал нормальное зрение, а следующий — миопию. Подобные изменения отмечались и во многих других случаях.

То, что верно для детей и младенцев, в равной мере верно и для взрослых всех возрастов. Люди старше 70 лет страдают потерей зрения различной степени, и в таких случаях ретиноскоп всегда показывает какую-нибудь аномалию рефракции. У одного мужчины восьмидесяти лет с нормальными глазами и обычно нормальным зрением наблюдались периоды ухудшения зрения, которые длились от нескольких минут до получаса и больше. Ретиноскопия в такие моменты всегда показывала миопию в 4 диоптрии и выше.

Во время сна рефрактивное состояние глаза часто, если не всегда, бывает с отклонением от нормы. У людей, чья рефракция нормальна, когда они бодрствуют, во время сна появляется миопия, гиперметропия или астигматизм. Может быть и так, что если у них имеются какие-либо аномалии рефракции во время бодрствования, то они увеличатся во время сна. Это является причиной того, что люди просыпаются с глазами, уставшими более, чем в какое-либо другое время, и даже с жестокими головными болями. Когда человек находится под воздействием эфира или хлороформа или по какой-нибудь другой причине впадает в бессознательное положение, также появляются или увеличиваются аномалии рефракции.

Когда глаз рассматривает какой-нибудь незнакомый объект, всегда появляется аномалия рефракции. Пример тому — известное всем утомление глаз при разглядывании картин или других экспонатов в музее. Дети с нормальными глазами, которые могут четко прочитать маленькие буквы в четверть дюйма высотой с десяти футов, всегда испытывают затруднения при чтении незнакомых записей на классной доске, несмотря на то, что буквы при этом могут иметь высоту два дюйма. Незнакомая географическая карта или даже вообще любая географическая карта дает тот же эффект. Я ни разу не встречал такого ребенка или учителя, который мог бы смотреть на географическую карту с некоторого расстояния, не став при этом близоруким. Готический шрифт винили когда-то в том, что он, якобы, приводит к ухудшению зрения и возникновению мнимой «немецкой» болезни. Но если немецкий ребенок попытается прочитать латинский шрифт, он тотчас станет временно гиперметропическим. Готический или греческий шрифты или китайские иероглифы окажут такое же воздействие на ребенка и на любого другого человека, привыкшего к латинскому шрифту. Профессор Герман Кохн из Бреслау отверг мысль о том, что готический шрифт утомителен для глаз. Наоборот, он находит «приятным после длительного чтения монотонного латинского шрифта, вернуться к нашему любимому готическому». Поскольку готический шрифт был ему более знаком, нежели другие шрифты, он нашел его менее утомительным для глаз. Дети, обучаясь чтению, письму, рисованию или вышивке, всегда страдают плохим зрением из-за незнакомых линий или объектов, с которыми им приходится работать.

Неожиданная вспышка света, быстрая или неожиданная смена освещения должны, скорее всего, привести к ухудшению зрения нормального глаза, которое в некоторых случаях длится недели и месяцы (см. главу 16).

Шум также служит частой причиной ухудшения зрения нормального глаза. Когда раздается неожиданный громкий звук, все люди видят нечетко. Знакомые шумы не снижают зрение, в то время как незнакомые всегда это делают. Сельские дети из тихих школ могут страдать плохим зрением в течение длительного времени после переезда в шумный город. В школе они не справляются с учебой, поскольку их зрение нарушено. Было бы, конечно, явной несправедливостью со стороны учителей и других лиц ругать, наказывать или унижать таких детей.

В условиях физического или психического дискомфорта, таких как боль, кашель, лихорадка, дискомфорт из-за жары или холода, депрессия, гнев или волнение, в нормальном глазу всегда появляются аномалии рефракции, а в глазу, где они уже существуют, аномалии возрастают.

Из-за непостоянства рефракции глаза происходит множество несчастных случаев. Когда людей на улице сбивает автомобиль или трамвай, нередко это случается из-за того, что они страдают временной потерей зрения. Железнодорожные, авиационные и морские катастрофы, гибель во время военных маневров и т. п. часто происходят по вине какого-нибудь человека, страдающего временной потерей зрения.

Этой же причиной объясняется, в значительной степени, и путаница, которую замечал любой занимающийся этим вопросом в статистике, отражающей частоту встречаемости тех или иных аномалий рефракции. Насколько я понимаю, никогда не принималось во внимание то, что результаты таких исследований сильно зависят от условий, в которых они проводились. Можно взять лучшие в мире глаза и проверить их так, что их обладатель не сможет завербоваться в армию. И наоборот, проверка может быть проведена так, что глаза, которые имеют явно ненормальное первоначально зрение, за несколько минут, необходимых для проверки, достигнут нормального зрения и смогут идеально прочитать проверочную таблицу.

К содержанию

ГЛАВА 5

Что дают нам очки

Флорентийцы, скорее всего, заблуждаются, полагая, что изобретателем линз, привычно используемых сегодня для коррекции аномалий рефракции, был их согражданин Сальвино Армати. О родине этого изобретения много спорят, однако хорошо известно, что сделано оно было в период более ранний, чем тот, в котором жил Сальвино Армати. Римляне, по крайней мере, должно быть знали кое-что об искусстве дополнения силы глаз. Плиний писал, что Нерон для того, чтобы смотреть игры в Колизее, использовал вогнутый драгоценный камень, обрамленный для этой цели в кольцо. Однако, если сограждане Сальвино Армати считают, что он был первым, кто создал этих помощников зрения, то им следовало бы хорошенько помолиться за отпущение его грехов. Несмотря на то, что они улучшали зрение одних людей и избавляли их от боли и дискомфорта, для других они представляли собой просто дополнительное мучение. Очки всегда приносили вред, большой или маленький. Даже самые лучшие из них никогда не улучшают зрения до нормального состояния.

В том, что очки не могут улучшить зрения до нормального состояния, легко убедиться, посмотрев на какой-нибудь цвет через сильную вогнутую или выпуклую линзу. Можно заметить, что цвет в этом случае менее интенсивен, чем когда на него смотрят невооруженным глазом. Поскольку восприятие формы определяется восприятием цвета, то очевидно, что как цвет, так и форма должны быть видны менее четко с очками, чем без них. Любой, кто смотрел через окно на улицу, знает, что даже плоское стекло ухудшает восприятие цвета и формы. Женщины, надевшие очки из-за незначительного ухудшения зрения, нередко замечают, что их ношение в большей или меньшей степени приводит к цветовой слепоте. Можно заметить, как в магазинах они снимают очки, когда хотят подобрать какую-нибудь модель одежды. Однако, если зрение нарушено серьезно, то с очками цвета могут быть видны лучше, чем без них.

То, что очки должны приносить вред глазам, очевидно следует из фактов, приведенных в предыдущей главе. Человек не может видеть сквозь них, если он не имеет степень аномалии рефракции, которую очки должны корректировать. Однако рефрактивные аномалии в глазе, который предоставлен сам себе, никогда не постоянны. Следовательно, если человек обеспечивает себе хорошее зрение с помощью вогнутых, выпуклых или астигматических линз, это означает, что он сохраняет постоянно определенную степень аномалии рефракции, которая в других условиях не сохранялась бы постоянно. Единственным результатом такой ситуации следует ожидать ухудшение состояния. Опыт показывает, что обычно так и происходит.

После того, как однажды люди надели очки, сила их линз в большинстве случаев неуклонно должна расти, чтобы сохранить степень остроты зрения, которая обеспечивалась первой парой очков. Люди с пресбиопией, которые надели очки из-за того, что не смогли прочитать мелкий шрифт, также часто обнаруживают, что после того, как они надели их на некоторое время, им не удается уже без их помощи почитать более крупный шрифт, который прежде легко им давался. Один пациент с миопией 20/70, надевший очки, которые обеспечили ему зрение 20/20, обнаружил, что всего через неделю зрение невооруженным глазом у него ухудшилось до 20/200. Когда люди разбивают свои очки и обходятся без них с недельку или две, они нередко обнаруживают, что зрение их улучшилось. По сути дела, зрение всегда улучшается в большей или меньшей степени, когда снимаются очки, хотя люди не всегда на это обращают свое внимание.

Никто не может отрицать того факта, что человеческий глаз «возмущается» очками. Каждый окулист знает, что пациенты должны «привыкнуть» к ним и что в ряде случаев такого привыкания добиться не удается. Пациенты с высокими степенями миопии и гиперметропии испытывают большие затруднения в привыкании к полной коррекции. Нередко добиться этого не удается вообще. Сильные вогнутые линзы, необходимые при миопии высокой степени, создают иллюзию, что все объекты имеют намного меньшие, чем в действительности, размеры. В то же время, выпуклые линзы эти размеры увеличивают. Все это неприятно и непреодолимо. Пациенты с высокой степенью астигматизма страдают от очень неприятных ощущений, когда впервые надевают очки. Поэтому их предупреждают, чтобы они привыкли к очкам сначала дома, прежде чем решатся выйти на улицу. Обычно такие затруднения преодолимы, но нередко и нет. Иногда бывает и так: те, кто достаточно хорошо переносит очки и днем, никак не могут добиться привыкания к ним в вечернее время.

Все очки в большей или меньшей степени сужают поле зрения. Даже при очень слабых очках пациенты не могут четко видеть, если не смотрят через центры линз. Оправа при этом должна быть расположена под прямым углом к линии зрения. Если же они этого не делают, то помимо снижения зрения, иногда появляются и такие досаждающие симптомы, как головокружение и головная боль. Таким образом, свободно поворачивать свои глаза в различных направлениях они не могут. Разумеется, очки в наши дни должны проектироваться таким образом, чтобы теоретически было возможно смотреть сквозь них под любым углом, однако на практике желаемый результат достигается редко.

Трудности с поддержанием очков в чистом состоянии — лишь одно из незначительных неудобств, связанных с очками, но оно, пожалуй, самое неприятное из них. В сырые и дождливые дни очки покрываются каплями влаги. В жаркие дни пот приводит к такому же результату. В холодные дни они часто запотевают от влаги дыхания. Ежедневно они так часто подвергаются загрязнению влагой, пылью, следами пальцев от случайных касаний руками, что редко позволяют видеть объекты без каких-либо помех.

Отражения сильного света от очков также весьма неприятны, а на улице могут быть и очень опасны.

Военные, моряки, спортсмены, люди физического труда и дети испытывают значительные неудобства в ношении очков из-за своего образа жизни и деятельности. Он не только приводит к тому, что очки разбиваются, но нередко и сбивает их с правильного фокуса, особенно в случае астигматизма.

То, что очки уродуют внешность человека, может показаться не заслуживающим рассмотрения здесь фактом. Однако психический дискомфорт не улучшает ни общее состояние здоровья, ни зрение. Несмотря на то, что мы зашли столь далеко в создании добродетели очков, что считаем их ношение частью своей жизни, осталось еще немного неиспорченных умов, для которых ношение очков просто неприятно и зрение которых с очками далеко от приемлемого уровня. Когда же в очках появляется ребенок, то тут сожмется сердце у любого человека.

Поколение тому назад очки применялись только как помощь слабому зрению. Сегодня же они прописываются множеству людей, которые без них могут видеть так же хорошо или даже лучше. Как уже отмечалось в первой главе, считается, что гиперметропический глаз способен в некоторой степени справиться со своими трудностями, изменяя кривизну хрусталика через воздействие цилиарной мышцы. Глаз с простой миопией не наделен такой способностью, поскольку увеличение выпуклости хрусталика (которое, как полагается, является единственным результатом аккомодативного усилия) только увеличило бы затруднения. Но миопия обычно сопровождается астигматизмом, а он, считается, частично может быть преодолен изменением кривизны хрусталика. Таким образом, теория приводит нас к выводу, что глаз, в котором существует какая-либо аномалия рефракции, практически никогда не свободен, когда он открыт, от аномальных аккомодативных усилий.

Другими словами, считается, что предполагаемая мышца аккомодации вынуждена нести на себе не только обычную нагрузку по изменению фокуса глаза для зрения на различных расстояниях, но и дополнительную нагрузку по компенсации аномалии рефракции. Подобные регулировки, если бы они на самом деле имели место, естественно привели бы к сильному напряжению нервной системы. Чтобы уменьшить это напряжение (которое, считается, вызывает множество функциональных нервных расстройств) в такой степени, чтобы улучшить зрение, прописываются очки.

Однако было доказано, что хрусталик не является фактором ни в осуществлении аккомодации, ни в коррекции аномалий рефракций. Следовательно, ни при каких обстоятельствах не может существовать и напряженного состояния цилиарной мышцы, которое должно быть уменьшено. Было также доказано, что когда зрение нормально, не существует никакой аномалии рефракции, а внешние (наружные) мышцы глазного яблока находятся в состоянии покоя. Следовательно, нет и никакого напряженного состояния внешних мышц, которое должно было бы сниматься в таких случаях. Когда же присутствует какое-либо напряжение этих мышц, очки могут скорректировать его воздействие на рефракцию, но само напряжение снять они не могут. Наоборот, как было показано, очки должны сделать существующее состояние еще хуже.

Тем не менее, люди с нормальным зрением, носящие очки с целью снижения предполагаемого мышечного напряжения, часто получают от этого пользу. Это является удивительной иллюстрацией эффекта психического внушения. Плоское стекло, если удалось бы внушить людям такую же уверенность, дало бы тот же самый результат. В самом деле, многие пациенты рассказывали мне, как они избавились от различных дискомфортных ощущений посредством очков. В оправах этих очков, как я обнаружил, было простое плоское стекло. Одним из этих пациентов был оптик, сам себе соорудивший такие очки и не испытывавший никаких иллюзий в их отношении. Тем не менее, он уверял меня, что когда он их не носит, у него появляются головные боли.

Некоторые пациенты так сильно поддаются внушению, что вы можете уменьшить их дискомфорт или улучшить их зрение практически любыми очками, которые вы захотите на них одеть. Я видел людей с гиперметропией, с большим комфортом носящих очки для миопиков, людей, не имеющих никакого астигматизма, но получающих большое удовлетворение от очков для коррекции этого дефекта зрения.

Многие люди будут даже думать, что они видят лучше с очками, которые на самом деле заметно ухудшают их зрение. Несколько лет назад один пациент, которому я прописал очки, проконсультировался у офтальмолога, чья известность была гораздо выше моей. Он дал пациенту другую пару очков, пренебрежительно отозвавшись о тех очках, что прописал ему я. Пациент вернулся ко мне и стал рассказывать, насколько лучше он видит со второй парой очков, нежели с первой. Я проверил его зрение с новыми очками и обнаружил, что, в то время как мои очки обеспечивали зрение 20/20, очки моего коллеги давали ему зрение лишь 20/40. Причиной этого явилось то, что он был просто загипнотизирован огромным авторитетом этого офтальмолога, уверив себя в том, что он видит лучше, хотя на самом деле видел хуже. Убедить же его в обратном было тяжело, хотя он и соглашался с тем, что когда он смотрит на проверочную таблицу с новыми очками, он видит лишь половину того, что видел со старыми.

Когда очки не снимают головных болей и других симптомов нервного происхождения, предполагается, что это связано с неправильным их подбором. Некоторые врачи и их пациенты демонстрируют просто поразительную степень терпения и упорства в своих совместных попытках приблизиться к правильной выписке рецепта. Одному пациенту, страдавшему жестокими болями у основания черепа, только одним врачом 60 раз подбирались очки! До этого он посетил множество других окулистов и невропатологов как здесь, так и в Европе. Его боли удалось снять через пять минут методами, описанными в этой книге. В тот же момент зрение пациента временно стало нормальным.

Повезло тем многим людям, которым были прописаны очки, но которые отказались их носить, избежав, таким образом, не только дискомфорта, но и значительного ущерба для своих глаз. Другие, обладая меньшей независимостью мышления, большей долей духа мученика или будучи гораздо сильнее напуганы окулистами, подвергаются ненужным, уму непостижимым пыткам. Одна такая пациентка носила очки в течение 25 лет, хотя они не спасали ее от длительных страданий и так сильно ухудшали зрение, что она вынуждена была смотреть поверх их, когда хотела увидеть что-либо вдали. Ее окулист уверял, что ее ждали бы гораздо более серьезные последствия, если бы она не носила очков, и был весьма недоволен тем, что она смотрит поверх очков, вместо того, чтобы смотреть сквозь них.

Учитывая, что рефрактивные аномалии постоянно меняются день ото дня, час от часу, от минуты к минуте даже под воздействием атропина, точный подбор очков, конечно, невозможен. В некоторых случаях эти колебания имеют такой размах или пациент настолько невосприимчив к психическому внушению, что корригирующими линзами не достигается никакого облегчения, и они неизбежно становятся дополнительным неудобством. Даже в лучшем случае нельзя считать, что очки — это нечто большее, чем весьма неудовлетворительная замена нормальному зрению.

К содержанию

ГЛАВА 6

Причина и лечение аномалий рефракции

Тысячи раз было наглядно показано, что любая аномальная работа внешних мышц глазного яблока сопровождается напряжением или усилием увидеть и что со снятием этого напряжения действие мышц нормализуется, а все аномалии рефракции исчезают. Глаз может быть слепым, он может страдать атрофией зрительного нерва, катарактой или заболеванием сетчатки, но до тех пор, пока он не старается увидеть, внешние мышцы работают нормально и никакой аномалии рефракции нет. Этот факт дает нам способ, посредством которого могут быть устранены все эти состояния, так долго считавшиеся неизлечимыми.

Можно также показать, что каждой аномалии рефракции соответствует свой вид напряжения. Изучение изображений, отраженных от различных частей глазного яблока, подтверждает то, что миопия (или снижение гиперметропии) всегда связана с усилием увидеть удаленные объекты, в то время как гиперметропия (или снижение миопии) всегда связана с усилием увидеть объекты в ближней точке. В этом может удостовериться любой, кто знает как пользоваться ретиноскопом, при условии только, что этот инструмент не подносится к объекту обследования ближе, чем на 6 футов.

В глазе с первоначально нормальным зрением усилие увидеть близкие объекты всегда приводит к временному производству гиперметропии в одном или во всех меридианах. То есть, глаз становится либо полностью гиперметропическим, либо производится какая-нибудь форма астигматизма, часть которой составляет гиперметропия. В гиперметропическом глазе гиперметропия увеличивается в одном или во всех меридианах. Когда миопический глаз напрягается, чтобы увидеть какой-нибудь близкий объект, миопия снижается и может появиться эмметропия (такое состояние глаза, при котором он сфокусирован для параллельных лучей, что соответствует норме при зрении вдаль, но является аномалией рефракции при рассматривании близких объектов). Глаз при этом сфокусирован для дальней точки, несмотря на то, что он все еще старается увидеть вблизи. В некоторых случаях может произойти даже переход через эмметропию к гиперметропии в одном или во всех меридианах. Все эти состояния сопровождаются признаками увеличившегося напряжения и ухудшения зрения (см. главу 8), но как ни странно, боль и утомление при этом обычно заметно снижаются.

С другой стороны, если глаз с первоначально нормальным зрением делает усилие увидеть удаленные объекты, всегда временно появляется миопия в одном или во всех меридианах. Если глаз уже миопический, степень миопии возрастает. Если гиперметропический глаз напрягается, чтобы увидеть какой-либо удаленный объект, могут появиться или увеличиться боль и утомление, но гиперметропия при этом снижается, а зрение улучшается. Этот интересный результат прямо противоположен тому, что мы получили, когда миопик напрягается, чтобы увидеть в ближней точке. Иногда гиперметропия полностью исчезает и появляется эмметропия с полным устранением всех признаков напряжения. Это состояние может затем перейти в миопию с ростом напряжения по мере увеличения степени миопии.

Другими словами, глаз, который делает усилие, чтобы увидеть в ближней точке, становится площе, чем был прежде, в одном или во всех меридианах. Если он был с самого начала удлинен, он может перейти из этого состояния через эмметропию, при которой он сферичен, в гиперметропию, при которой он уплощен. Если эти изменения осуществляются несимметрично, то появится астигматизм в содружестве с другими состояниями. И наоборот, глаз, который напрягается, чтобы увидеть удаленные объекты, становится круглее, чем он был прежде, и может перейти из уплощенного состояния гиперметропии через эмметропию в удлиненное состояние миопии. Если такие изменения осуществляются несимметрично, опять-таки появится астигматизм в содружестве с другими состояниями.

То, что можно сказать о нормальных глазах, в равной мере применимо и к глазам, в которых удален хрусталик. Эта операция обычно приводит к состоянию гиперметропии. Однако, если первоначальным состоянием глаза была высокая степень миопии, удаление хрусталика может оказаться недостаточным, чтобы скорректировать ее, и глаз все еще может оставаться миопическим. В первом случае усилие увидеть удаленные объекты снижает уровень гиперметропии, а усилие увидеть в ближней точке, увеличивает ее. Во втором случае усилие увидеть удаленные объекты увеличивает степень миопии, а усилие увидеть в ближней точке снижает ее. Многие глаза с удаленными хрусталиками (такое состояние глаза называется афакией) в течение более или менее длительных периодов времени после удаления хрусталика напрягаются при зрении вблизи, создавая такую сильную гиперметропию, что пациент не может прочитать даже обычного шрифта. Аккомодационная способность кажется полностью утерянной. Однако позже, когда пациент привыкнет к такому состоянию, это напряжение часто снижается, и глаз становится способным точно фокусироваться на близких объектах. Отмечались также редкие случаи, когда без помощи очков достигалось хорошее зрение как для дали, так и для ближней точки. Глазное яблоко при этом достаточно удлинялось, чтобы компенсировать в некоторой степени потерю хрусталика.

Подобные явления, связанные с напряжением глаза, наблюдались также и у животных. Многих собак я делал миопическими, заставляя их напрягаться, чтобы увидеть какой-нибудь удаленный объект. Одной весьма нервной собаке с нормальной, как показал ретиноскоп, рефракцией глаз дали понюхать кусочек мяса. Она очень возбудилась, насторожилась, брови ее изогнулись, и она завиляла хвостом. Мясо затем отодвинули от собаки на двадцать футов. Собака выглядела разочарованной, но не потеряла интереса. В момент, когда она смотрела на мясо, его опустили в ящик. В глазах собаки промелькнуло волнение. Она напряглась, чтобы увидеть, что же стало с мясом. Ретиноскоп при этом показал, что зрение ее стало миопическим. Следует отметить, что такой эксперимент возможен только с животными, имеющими две активные косые мышцы. Животные, у которых одна из этих мышц отсутствует или носит рудиментарный характер, не способны удлинять глазное яблоко ни при каких обстоятельствах.

Изначально усилие увидеть является психическим усилием, а напряжение психики во всех случаях сопровождается потерей психического контроля. Анатомически результаты усилия увидеть удаленные объекты могут быть теми же самыми, что и при рассматривании какого-нибудь близкого объекта без усилия, но в одном случае глаз делает то, что требует делать психика, а в другом случае этого не происходит. Эти факты, думается, в достаточной мере объясняют, почему зрение ухудшается по мере развития цивилизации. В условиях цивилизованной жизни психика людей находится под постоянным напряжением. Появляется больше, чем у нецивилизованных людей, вещей, которые их волнуют. Современным людям нет нужды сохранять хладнокровие, и быть выдержанными для того, чтобы видеть то, от чего зависит их существование. Если бы первобытный человек позволял себе нервничать, он быстро вымер бы. Цивилизованный же человек выживает и передает свои психические данные потомкам. Животные реагируют на условия цивилизации так же, как и люди. Я обследовал множество домашних животных и животных из зверинца и во многих случаях нашел их миопическими, хотя они, естественно, не читали, не писали, не шили и не печатали на машинке.

Нарушение зрения в ближней точке, однако, столь же характерно для цивилизации, как и нарушение зрения вдаль. Миопики, хотя они и видят в ближней точке лучше, чем вдаль, никогда не видят так же хорошо, как люди с нормальным зрением. При гиперметропии, которая более распространена, чем миопия, зрение хуже в ближней точке, чем в дальней.

Лечение заключается не в том, чтобы избегать работы вблизи или зрения вдаль, а в избавлении от психического напряжения, которое лежит в основе несовершенной работы глаза на обоих расстояниях. Тысячи раз было доказано, что это можно сделать.

К счастью, все люди при желании могут расслабиться при определенных условиях. При всех неосложненных аномалиях рефракции усилие увидеть может быть временно уменьшено, если пациент будет некоторое время смотреть на чистую стену без старания увидеть. Чтобы достичь непрерывного расслабления, требуется иногда много времени и изобретательности. Один и тот же метод не подходит для всех. Способы, которыми люди напрягаются, чтобы увидеть, бесконечны. Почти в равной мере разнообразными должны быть методы, используемые для уменьшения напряжения. Однако практически всегда метод, который приносит наибольший успех, в конце концов, оказывается одним и тем же, а именно, расслаблением. Постоянным повторением и многократным показом всеми возможными способами следует подчеркивать, что идеальное зрение можно приобрести только расслаблением.

Большинство людей, когда им говорили, что отдых или расслабление устранят недостатки их зрения, задавалось вопросом, почему же этого не делает сон. Ответ на этот вопрос дан в 4-й главе. Глаза редко, если вообще когда-либо, полностью расслабляются во время сна. Если они находились под напряжением, когда человек бодрствовал, это напряжение определенно будет в большей или меньшей степени продолжено во время сна, точно так же, как продолжается напряжение других частей тела.

Мысль о том, что расслабление дает глазам отдых для того, чтобы в последующем иметь возможность использовать их, также ошибочна. Глаза созданы, чтобы видеть, и если, когда они открыты, они не видят, то это потому, что они находятся под таким напряжением и имеют такую большую аномалию рефракции, что не могут видеть. Зрение вблизи, хотя оно и осуществляется с помощью мышц, является не большей нагрузкой на глаза, чем зрение вдаль, выполняемое без их вмешательства. Использование мышц не обязательно приводит к утомлению. Некоторые люди могут часами бегать без устали. Многие птицы спят, стоя на одной ноге. Пальцы их ног плотно сжимают качающуюся ветвь, но мышцы при этом остаются неутомленными очевидным напряжением.

Фактом остается то, что когда психика отдыхает, ничто не может утомить глаза. Когда же психика находится под напряжением, ничто не может дать глазам отдыха. Все, что дает отдых психике, полезно и для глаз. Наверное, каждый из нас замечал, что глаза медленней устают, когда читаешь какую-нибудь интересную книгу, в отличие от чтения книги скучной или трудной для понимания. Школьник может просидеть всю ночь напролет, упиваясь романом и ни разу не вспомнив при этом о своих глазах. Но если он постарается просидеть всю ночь за своими уроками, он очень быстро обнаружит, что глаза его сильно устали. Одна девочка, имевшая столь сильное обычное зрение, что могла невооруженным глазом видеть спутники Юпитера, становилась миопиком как только ее просили решить в уме какую-нибудь задачку по математике, предмете слишком неприятном для нее.

Иногда условия, которые приводят к психическому расслаблению, выглядят весьма странно. Так, например, одна женщина могла исправлять свою аномалию рефракции, когда смотрела на проверочную таблицу, согнувшись вперед под углом около 45 градусов. Это расслабление сохранялось и после того, как она принимала вертикальное положение. Хотя это положение и было неудобным, она каким-то образом добивалась мысли, что оно улучшает ее зрение, и оно, таким образом, действительно давало такой эффект.

Время, необходимое для достижения непрерывного улучшения зрения, изменяется в значительных пределах для разных людей. В некоторых случаях достаточно 5-15 минут и, думаю, наступит время, когда станет возможным быстро помочь любому. Этот вопрос лишь накопления большего числа фактов и такого их преподнесения, которое позволит быстро понять и усвоить их. Сегодня, однако, часто приходится растягивать лечение на недели и месяцы, хотя аномалия рефракции может быть не большей как по величине, так и по продолжительности, чем в тех случаях, которые быстро излечивались.

В большинстве случаев, чтобы избежать рецидива, лечение необходимо продолжать также по несколько минут ежедневно. Поскольку любой знакомый объект способен снимать усилие увидеть, ежедневное чтение проверочной таблицы обычно достаточно для этой цели. Полезно также (особенно, когда несовершенно зрение вблизи) читать каждый день мелкий шрифт, держа его так близко к глазам, как это только может быть сделано. Когда идет улучшение зрения, оно всегда идет непрерывно. Однако достижение уровня зрения выше нормального — телескопического или микроскопического — очень редко. Но и в таких случаях лечение тоже можно с успехом продолжить — определить пределы зрительной мощи человека невозможно. Вне зависимости от того, насколько хорошо зрение, всегда имеется возможность улучшить его.

Ежедневная тренировка в искусстве зрения необходима также для предотвращения таких отклонений в зрении, которым подвержен практически любой глаз, независимо от того, насколько хорошо его зрение. Конечно, никакая система тренировки не даст абсолютной гарантии против таких отклонений при всех возможных обстоятельствах, но ежедневное чтение маленьких удаленных знакомых букв многое сделает для снижения тенденции к напряжению, когда такие негативные обстоятельства появятся. Всем людям, от зрения которых зависит безопасность других, следует делать такую тренировку.

Обычно люди, которые никогда не носили очков, более легко излечиваются, чем те, кто их носит. Поэтому очки следует отвергнуть с самого начала лечения [14]. Когда этого нельзя сделать без значительных неудобств или когда человек вынужден в ходе лечения продолжать свою работу и не может делать ее без очков, их использование можно разрешить на некоторое время, однако это всегда сдерживает улучшение. Люди всех возрастов достигали успеха при лечении аномалий рефракции расслаблением, но дети обычно (хотя и не всегда) реагировали намного быстрее, чем взрослые. Если им еще нет 12-ти или даже 16-ти лет и они никогда не носили очков, они обычно излечивались через несколько дней, недель или месяцев и всегда в пределах года простым ежедневным чтением проверочной таблицы [15].

К содержанию

ГЛАВА 7

Напряжение

Временные обстоятельства могут способствовать возникновению усилия (напряжения) увидеть, что влечет за собой появление аномалий рефракции. Однако основа напряжения кроется в неправильных привычках мышления. Пытаясь снять это напряжение, врач должен постоянно бороться с мыслью о том, что, чтобы что-то сделать хорошо, необходимо усилие. Эта мысль пестуется в нас с колыбели. Вся система образования базируется на ней. Учителя, которые смеют называть себя современными, все еще цепляются за нее под различными предлогами, считая, например, это необходимой помощью процессу обучения.

Как для глаза естественно видеть, так и для ума естественно постигать знания. Любое усилие в каждом из этих случаев не только бесполезно, но и вконец расстраивает эти процессы. Вы можете вбить в голову ребенка несколько фактов различными видами принуждения, но никогда не сможете заставить его научиться чему-нибудь. Эти факты останутся, если вообще останутся, мертвым хламом в его мозгу. Они совсем не способствуют жизненным процессам мышления. Поскольку они не получены естественным, без принуждения путем и не усвоены, они разрушают от природы нам данное стремление ума к приобретению знаний. Покидая стены школы или колледжа такой ребенок часто не только ничего не знает, но в большинстве случаев и не поддается в дальнейшем какому-либо обучению.

Точно так же вы можете усилием временно улучшить свое зрение, но улучшить его до нормального состояния не удастся. Если этому усилию позволят стать постоянным, зрение начнет постепенно ухудшаться и может быть окончательно испорчено. Очень редким является ухудшение или нарушение зрения из-за каких-либо недостатков в строении глаза. Из двух в равной мере хороших пар глаз одна сохранит идеальное зрение до конца жизни, а другая потеряет его еще в детском саду, только из-за того, что один человек смотрит на объекты без усилия, а другой этого не делает.

Глаз с нормальным зрением никогда не старается увидеть. Если по каким-либо причинам — тусклости освещения, например, или удаленности объекта — он не может разглядеть какую-нибудь отдельную точку, глаз перемещается на другую. Он никогда не старается выявить точку пристальным вглядыванием в нее, как это постоянно делает глаз с несовершенным зрением. Всякий раз, когда глаз старается увидеть, он тотчас теряет нормальное зрение. Человек может смотреть на звезды, имея нормальное зрение, но если он постарается сосчитать их в каком-нибудь отдельном созвездии, он, по всей видимости, станет миопиком, поскольку такая попытка обычно приводит к усилию увидеть. Один пациент мог смотреть на букву «К» на проверочной таблице с нормальным зрением, но, когда его просили сосчитать 27 уголков, которые якобы имела эта буква, он полностью терял нормальное зрение.

Очевидно, что для того, чтобы не суметь увидеть удаленные объекты, необходимо напряжение, поскольку, как я уже отмечал, глаз в состоянии покоя приспособлен для зрения вдаль. Если человек делает что-либо, когда хочет разглядеть удаленный объект, то это неправильно. Форма глазного яблока не может быть изменена во время зрения вдаль без напряжения. В равной степени, напряжение делает невозможным видение в ближней точке, поскольку, когда мышцы реагируют на приказ мозга, они делают это без напряжения. Только усилием можно помешать удлинению глаза при разглядывании близких предметов.

Глаз обладает идеальным зрением только тогда, когда он находится в состоянии абсолютного покоя. Любое движение в органе зрения или же объекте зрения приводит к аномалии рефракции. Можно показать с помощью ретиноскопа, что даже необходимые движения глазного яблока приводят к легкой аномалии рефракции. Наглядную демонстрацию того факта, что идеально увидеть какой-либо движущийся объект невозможно, дает кинофильм. Когда движение рассматриваемого объекта достаточно медленно, нарушение зрения в результате этого столь мало, что и не замечается нами, точно так же, как не замечаются аномалии рефракции, производимые незначительными движениями глазного яблока. Но когда объекты движутся очень быстро, их можно видеть только размытыми. По этой причине аппарат для показа кинофильмов пришлось сконструировать таким образом, чтобы каждый кадр останавливался на 1/16 секунды и прикрывался во время замены новым. Движущиеся изображения в кино, таким образом, никогда в действительности не видны в движении.

Процесс видения пассивен. Вещи видятся точно так же, как они осязаются, слышатся или пробуются на вкус, без усилия или подключения силы воли со стороны субъекта. Когда зрение идеально, буквы на проверочной таблице ждут, совершенно черные и совершенно отчетливые, чтобы их узнали. Их не надо добиваться — они там. При плохом зрении их ищут и добиваются, т. е. чтобы увидеть их, прикладывается усилие.

Мышцы тела, как считается, никогда не находятся в состоянии покоя. Пример тому — кровеносные сосуды с их мускульными слоями. Даже во сне мозг не прекращает своей деятельности. Но нормальным состоянием нервов органов чувств — слуха, зрения, осязания, вкуса и обоняния — является состояние покоя. Они могут быть задействованы, но сами они не могут действовать. Зрительный нерв, сетчатка и зрительные центры мозга также пассивны, как и ноготь пальца. В их строении нет ничего такого, что дало бы им возможность делать что-то. Когда они становятся объектом усилия со стороны внешних сил, их эффективность всегда падает.

Источником всех таких усилий со стороны, связанных с глазами, является мозг. Любая мысль об усилии любого рода передает двигательный импульс глазу. Каждый такой импульс приводит к отклонению формы глазного яблока от нормы и снижает чувствительность центра зрения. Следовательно, если человек хочет избежать аномалий рефракции, ему необходимо избавиться от любых мыслей об усилии. Психическое напряжение любого рода всегда приводит к сознательному или бессознательному напряжению глаз. Если это напряжение принимает форму какого-либо усилия увидеть, то всегда появляется аномалия рефракции.

Мое внимание привлек один школьник, который мог читать нижнюю строку проверочной таблицы Снеллена с 10 футов, но который, как только учитель просил его прислушаться к тому, что творится вокруг него, не мог увидеть большую букву «С», которая читается с 200 футов. Многие дети хорошо видят пока их мамы рядом, но стоит маме выйти из комнаты, как они тотчас могут стать миопиками из-за напряжения, вызванного страхом. Незнакомые объекты приводят к напряжению глаз и, как следствие, к аномалии рефракции, поскольку такие объекты при первом ознакомлении приводят к психическому напряжению. Человек может иметь хорошее зрение, когда говорит правду, но если он будет утверждать то, что не является правдой, даже не имея намерения обмануть, или же, если он мысленно представит то, что не является истиной, появятся аномалии рефракции. Связано это с тем, что без усилия утверждать или представлять то, что не является истинным, невозможно.

Смею утверждать, что ложь плохо сказывается на зрении, и это легко доказать. Если человек способен прочитать все маленькие буквы нижней строки проверочной таблицы и либо намерено, либо по невниманию неверно называет какую-нибудь из них, ретиноскоп покажет аномалию рефракции. Не раз людей просили неправильно назвать свой возраст или постараться представить, что они годом старше или годом моложе, чем на самом деле. Во всех случаях ретиноскоп показывал аномалию рефракции. У одного парня 25 лет не было никакой аномалии рефракции, когда он смотрел на чистую стену без попыток увидеть что-либо на ней. Но когда он говорил, что ему 26 лет, или кто-то другой убеждал его в этом или же он старался представить, что ему 26 лет, он становился миопиком. То же самое случалось, когда он утверждал или старался представить, что ему 24 года. Когда он называл или вспоминал истинные данные, зрение возвращалось в норму. Когда же назывались или представлялись неверные данные, то появлялись аномалии рефракции.

Психическое напряжение может породить множество различных видов напряжения глаз. Согласно утверждению большинства авторитетов, существует лишь один вид напряжения глаз, являющийся результатом так называемой перегрузки глаз, или усилия преодолеть неправильную форму глазного яблока. Однако можно доказать, что не только каждой отдельной аномалии рефракции, но и большинству аномальных состояний глаза соответствует свой вид напряжения. Напряжение, которое приводит к аномалии рефракции — это не то же самое напряжение, что вызывает косоглазие, катаракту, глаукому (состояние, при котором глазное яблоко становится аномально твердым), амблиопию, воспаление конъюктивы (слизистой оболочки глаза, покрывающая внутреннюю поверхность века и видимую часть белка глаза) или краев век, заболевание зрительного нерва или сетчатки.

Все эти состояния могут существовать лишь совместно с незначительной аномалией рефракции. Несмотря на то, что снижение одного вида напряжения обычно сопровождается снижением и других ее видов, которые возможно сосуществуют с ним, иногда случается и так, что напряжение, связанное с такими состояниями, как катаракта и глаукома, снижается без полного снятия напряжения, которое вызывает аномалию рефракции. Даже боль, которая так часто сопровождает аномалии рефракции, никогда не вызывается тем же самым напряжением, которое вызывает эти аномалии. Некоторые миопики не могут читать без боли или дискомфорта, но большинство из них не испытывает при этом никаких неудобств. Когда гиперметропик рассматривает какой-нибудь удаленный объект, гиперметропия уменьшается, но боль и дискомфорт могут увеличиться. Как бы то ни было, пока существует множество видов напряжений, есть только одно лекарство от всех них — расслабление.

Здоровое состояние глаз зависит от крови, а кровообращение в значительной степени зависит от мышления. Когда мышление нормально, то есть не подвержено какому-либо возбуждению или напряжению, кровоснабжение мозга нормально, нормально и обеспечение кровью зрительного нерва и зрительных центров. Зрение при этом также нормально. Когда мышление ненормально, кровообращение нарушается, снабжение кровью зрительного нерва и зрительных центров изменяется, и зрение ухудшается. Можно сознательно думать о вещах, которые нарушают кровоснабжение и снижают остроту зрения. Но можно сознательно думать и о вещах, которые восстанавливают нормальное кровоснабжение и посредством этого помогают излечить аномалии рефракции и многие другие аномальные состояния глаз. Заставить себя видеть каким-либо усилием мы не можем, но научившись управлять своими мыслями, мы можем решить эту проблему косвенно.

Вы можете научить людей производить любую аномалию рефракции, вызывать косоглазие, видеть двойные изображения объекта один над другим, рядом друг с другом или под каким-либо требуемым углом по отношению друг к другу, просто научив их особому образу мышления. Когда возмущающая мысль сменяется расслабляющей, косоглазие и двоение изображений прекращаются, а аномалии рефракции исправляются. Это одинаково верно как для аномалий длительного происхождения, так и аномалий, произведенных по желанию. Вне зависимости от того, какова их степень или длительность, их устранение происходит сразу же, как только пациент сможет обеспечить психический контроль. Источником любой аномалии рефракции, косоглазия или какого-нибудь другого функционального нарушения зрения, является просто мысль — неправильная мысль, а ее исчезновение также быстро, как появление мысли, которая расслабляет. В доли секунды может быть исправлена высочайшая степень аномалии рефракции, косоглазие может исчезнуть, а слепота из-за амблиопии уменьшиться. Если расслабление достигается лишь на момент, коррекция также одномоментна. Когда расслабление становится постоянным. коррекция также постоянна.

Такое расслабление, однако, нельзя достичь каким-либо видом усилия. Главным является, чтобы человек понял это. Пока он думает, сознательно или бессознательно, что избавление от напряжения можно достичь другим напряжением (усилием), улучшение будет заторможено.

К содержанию

ГЛАВА 8

Центральная фиксация

Глаз представляет собой миниатюрную камеру, во многом очень похожую на фотоаппарат (см. рис. 2). Однако в одном отношении между ними имеется существенная разница. Светочувствительная пленка в фотоаппарате одинаково чувствительна в каждой своей точке. Сетчатка же глаза имеет точку максимальной чувствительности. Любая другая ее часть имеет меньшую чувствительность пропорционально удалению от этой точки. Эта точка максимальной чувствительности называется fovea centralis, что дословно означает «центральная ямка».

Сетчатка, несмотря на то, что она представляет собой крайне тонкую оболочку толщиной от 1/80 дюйма до менее половины этой величины, имеет чрезвычайно сложное строение. Она состоит из 8 слоев, только один из которых, как считается, связан с восприятием зрительных образов. Этот слой состоит из мельчайших палочкообразных и колбочкообразных клеток, отличающихся по форме и весьма различно распределенных в различных частях сетчатки. В центре сетчатки находится маленькое круглое возвышение, которое из-за желтого цвета, принимаемого им после смерти, а иногда и при жизни человека, называется macula lutea (макула), что дословно означает «желтое пятно». В центре этого пятна находится fovea (фовеа) — глубокая ямка более темного цвета. В центре ямки нет ни одной палочки, а колбочки удлинены и тесно прижаты друг к другу. Другие слои в этом месте, наоборот, чрезвычайно тонки или вообще исчезают. Таким образом, колбочки здесь покрыты едва заметными их следами. За пределами центра ямки колбочки становятся толще и реже встречаются, перемежаясь с палочками, численность которых возрастает по мере продвижения к краям сетчатки.

Точная функция палочек и колбочек неясна, но известно, что центр ямки, где все элементы, кроме колбочек и связанных с ними клеток, практически исчезают, является местом наиболее острого зрения. По мере отдаления от этой точки острота зрительного восприятия быстро снижается. Следовательно, глаз с нормальным зрением видит одну часть любого объекта, на который он смотрит, лучше всего, а все остальные части хуже, пропорционально их удалению от точки максимальной остроты зрения. Неизменным симптомом всех аномальных состояний глаз как функциональных, так и органических является то, что такая центральная фиксация теряется.

Эти обстоятельства связаны с тем, что когда зрение нормально, чувствительность ямки нормальна, но когда зрение ухудшается (по любой причине), чувствительность ямки снижается до такой степени, что глаз видит точно так же и даже еще лучше другими частями сетчатки. В противоположность тому, чему обычно принято верить, часть объекта зрения, видимая лучше всего, когда зрение нормально, крайне невелика. Учебники утверждают, что с 20 футов площадь, имеющая диаметр в полдюйма, может быть увидена с максимальной остротой зрения, но любой, кто попытается с этого расстояния увидеть каждую часть даже мельчайших букв проверочной таблицы Снеллена (а их диаметр может составлять менее четверти дюйма) одинаково хорошо одновременно, тотчас станет миопиком. Фактом является то, что чем ближе точка максимального зрения приближается к математической точке, не имеющей никакой площади, тем лучше зрение.

Причиной такой потери функции центра зрения является психическое напряжение. Поскольку все аномальные состояния глаз (как органические, так и функциональные) сопровождаются психическим напряжением, абсолютно всем им должна сопутствовать потеря центральной фиксации. Когда мозг находится в напряжении, глаза обычно в большей или меньшей степени слепнут. В первую очередь слепнет центр зрения — частично или полностью, в зависимости от степени напряжения. Если напряжение достаточно велико, в этот процесс может быть вовлечена вся или большая часть сетчатки. Когда функция центра зрения частично или полностью подавлена, человек не может более видеть лучше всего точку, на которую он смотрит. В таком случае объекты, на которые он не смотрит прямо, видны так же хорошо или даже лучше, поскольку чувствительность сетчатки теперь становится приблизительно равной в каждой своей части или даже лучшей в части вне центра. Следовательно, во всех случаях нарушенного зрения человек неспособен видеть лучше всего то, на что он смотрит.

Это состояние иногда принимает столь крайние формы, что человек может смотреть далеко в сторону от объекта (настолько в сторону, чтобы было можно еще видеть его) и, тем не менее, видеть его так же хорошо, как и при взгляде прямо на него. В одном случае это состояние зашло столь далеко, что моя пациентка могла видеть только краем сетчатки со стороны носа. Другими словами, она не видела пальцы своих рук, когда их держала прямо перед лицом, но замечала их, когда они перемещались к краю глаза. У нее была не очень значительная степень аномалии рефракции, что свидетельствует о том, что хотя каждая аномалия рефракции сопровождается эксцентрической фиксацией, напряжение, вызывающее одно состояние, отличается от напряжения, производящего другое состояние. Пациентку обследовали местные специалисты и специалисты Европы, которые приписали ее слепоту заболеванию зрительного нерва или мозга. То, что ее зрение было восстановлено расслаблением, показало, что это состояние было вызвано просто психическим напряжением.

Эксцентрическая фиксация, даже при меньших ее степенях, настолько противоестественна, что несколько секунд старания увидеть каждую часть какой-нибудь площади со стороной в 3-4 дюйма с расстояния 20 и даже меньше футов, или площади размером в дюйм или меньше в ближней точке одинаково хорошо одновременно может привести к значительному дискомфорту и боли. В то же время ретиноскоп покажет, что появилась аномалия рефракции. Это напряжение, когда оно привычно, приводит к разного рода аномальным состояниям и лежит в основе большинства проблем с глазами (как функционального, так и органического характера). Однако при хроническом характере состояния дискомфорт и боль могут отсутствовать. Таким образом, когда человек начинает их испытывать, то это ободряющий признак.

Когда глаз овладевает центральной фиксацией, он не только овладевает безупречным зрением, но находится в идеальном состоянии покоя и может использоваться неопределенно долго без утомления. Он открыт и спокоен, не отмечается никаких нервных движений и, когда он рассматривает какую-либо точку вдали, зрительные оси параллельны. Другими словами, отсутствуют какие-либо мышечные недостатки глаз. Этот факт малоизвестен. Учебники утверждают, что мышечные недостатки встречаются и в глазах с нормальным зрением, но такие случаи мне никогда не попадались. Мышцы лица и всего тела также находятся в покое. Кроме того, когда такое состояние привычно, вокруг глаз не появляется ни морщин, ни темных кругов.

В большинстве случаев эксцентрической фиксации глаз, наоборот, быстро устает, а само появление эксцентрической фиксации является выражением усилия или напряжения. Офтальмоскоп (инструмент, с помощью которого можно рассмотреть глазное дно) показывает, что глазное яблоко движется с нерегулярными интервалами из стороны в сторону, вертикально или в других направлениях. (При рассматривании зрительного нерва с помощью офтальмоскопа можно заметить более короткие движения, нежели при простом слежении за внешним видом глаза.) Эти движения нередко имеют столь большую амплитуду, что могут быть обнаружены обычным осмотром, и иногда достаточно заметны, чтобы быть похожими на нистагм (состояние, при котором происходит заметное и более или менее ритмичное движение глазного яблока из стороны в сторону). Обычной проверкой, либо легким касанием века одного глаза, в то время как другой глаз рассматривает какой-нибудь объект в ближней или дальней точке, можно обнаружить и нервные движения век. Зрительные оси при этом никогда не бывают параллельны, а отклонение от нормы может стать столь заметным, что можно констатировать состояние косоглазия. Другими симптомами эксцентрической фиксации являются покраснение конъюктивы и краев век, морщины вокруг глаз, темные круги под ними и слезотечение.

Эксцентрическая фиксация является симптомом напряжения и уменьшается любым методом, снимающим его. Но в некоторых случаях помощь приносит демонстрация человеку самого факта центральной фиксации. Когда он через действительный показ поймет, что не видя лучше всего то, на что он смотрит прямо, он может все же, направив взгляд в сторону от какой-либо точки с достаточным удалением от нее, видеть ее хуже, чем при прямом взгляде на нее, он сможет, таким образом, начать пытаться сокращать ту удаленность, с которой вынужден смотреть для того, чтобы видеть данную точку хуже. Этот процесс сокращения удаленности можно продолжать до тех пор, пока он не сможет смотреть прямо на верх какой-нибудь маленькой буквы и видеть ее низ хуже или смотреть на низ буквы и видеть ее верх хуже.

Чем меньше рассматриваемая таким способом буква или чем короче расстояние, на которое пациент вынужден смотреть в сторону от какой-либо буквы, чтобы увидеть противоположную ее часть неясно, тем больше степень расслабления и лучше зрение. Когда станет возможным смотреть на низ какой-нибудь буквы и видеть верх ее хуже, или смотреть на верх буквы и видеть низ хуже, станет возможным и видение этой буквы совершенно черной и четкой. Сперва такое зрение может прийти только проблесками — буква четко выявится на какой-то момент, а потом исчезнет. Но постепенно, если тренировки будут продолжаться, центральная фиксация станет привычной.

Большинству людей без труда удается смотреть на низ большой буквы «С» на проверочной таблице и видеть ее верх хуже. Но в некоторых случаях не только не удается этого сделать, но даже не удается отделаться от крупных букв, если дистанция позволяет их увидеть. Такие крайние случаи иногда требуют значительной изобретательности: во-первых, чтобы показать человеку, что он не видит лучше всего то, на что он смотрит прямо, а во-вторых, чтобы помочь ему увидеть какой-нибудь объект при взгляде в сторону от него хуже, чем при взгляде прямо на него. Полезным было найдено использование в качестве одной из точек фиксации сильного источника света (или двух источников света в 5?10 футах друг от друга). Человеку, когда он смотрит в сторону от источника света, легче увидеть его менее ярким, чем какую-нибудь черную букву хуже при взгляде в сторону от нее. Тогда в последующем сделать то же самое с буквой для него будет много проще. Этот метод оказался успешным в следующем случае.

Женщина со зрением 3/200 утверждала, что она лучше видит большую букву «С», когда смотрит на какую-нибудь точку несколькими футами в сторону от нее, нежели при взгляде прямо на нее. Ее внимание обратили на тот факт, что ее глаза быстро устают, а зрение ослабевает, когда она рассматривает объекты подобным образом. Затем ее попросили посмотреть на яркий объект приблизительно в 3-х футах в стороне от проверочной таблицы. Это так сильно приковало ее внимание, что она смогла увидеть большую букву на проверочной таблице хуже. После этого при повторном взгляде на букву ей удалось увидеть ее лучше. Таким образом, ей продемонстрировали, что она может делать одно из двух: либо смотреть в сторону и видеть букву лучше, чем она видела ее до этого, либо смотреть в сторону и видеть ее хуже. Затем она научилась видеть ее хуже все время, когда смотрела тремя футами в сторону от нее. Еще позже ей постепенно, с постоянным улучшением в зрении, удалось сократить это расстояние — сначала до двух футов, потом до одного фута и, наконец, до шести дюймов. В конце концов, пациентка смогла смотреть на низ буквы и видеть ее верх хуже или смотреть на верх буквы и видеть ее низ хуже. По мере тренировки она научилась смотреть подобным образом и на более мелкие буквы. В конце концов, она прочитала строку десять (строку, которая обычно должна читаться с 10-ти футов) [16] с расстояния 20 футов. Этим же методом она научилась читать шрифт диамант сперва с 12 дюймов, а затем и с 3-х дюймов. Короче говоря, только этими простыми методами она научилась видеть лучше всего то, на что был направлен ее взгляд. Зрение ее восстановилось полностью.

Самые высокие степени эксцентрической фиксации встречаются при высоких степенях миопии. В таких случаях, поскольку зрение лучше всего в ближней точке, полезно практиковать видение хуже на этой дистанции. Расстояние потом можно постепенно увеличивать, пока не станет возможным проделать ту же самую вещь с 20 футов. Одна из моих пациенток с высокой степенью миопии рассказывала, что чем дальше она смотрела в сторону от источника электрического света, тем лучше она его видела, но попеременными взглядами то на этот источник света в ближней точке, то в сторону от него, она научилась через короткое время видеть его ярче при прямом взгляде на него, нежели при взгляде в сторону. Позже она смогла проделать ту же самую вещь с 20 футов. В этот момент она испытала огромное чувство облегчения. Никакие слова, говорила она, не могут передать точно это состояние. Казалось, каждый нерв был расслаблен, а чувство комфорта и покоя пропитали все ее тело. Последующий прогресс был быстрым. Вскоре женщина научилась смотреть на одну часть какой-нибудь мельчайшей буквы с проверочной таблицы, видя весь остаток хуже, что позволило ей читать эти буквы с 20 футов.

По принципу, что один раз обжегшийся ребенок боится огня, некоторым людям полезно сознательное ухудшение зрения. Когда они понимают (на основе действительной демонстрации фактов), чем вызвано ухудшение их зрения, они подсознательно начинают избегать бессознательного напряжения, которое их вызывает. Следовательно, если степень эксцентрической фиксации не достигла своих пределов, то есть имеется возможность еще больше ее увеличить, то полезно научиться это делать. Когда человек сознательно ухудшает свое зрение, производя дискомфорт и даже боль попыткой увидеть большую букву «С» или целую строку букв одинаково хорошо одновременно, он может лучше справиться с бессознательным усилием глаза увидеть все части какой-нибудь маленькой площади одинаково хорошо одновременно.

Обучаясь видеть лучше всего то, на что направлен прямой взгляд, человеку обычно полезнее думать о точке, не рассматриваемой прямо, как видимой менее четко, чем точка, на которую он смотрит, нежели о зафиксированной точке, как видимой лучше всего. Объясняется это тем, что тренировка на буквах в большинстве случаев имеет тенденцию усиливать напряжение, под которым уже работает глаз. Одна часть какого-либо объекта видна лучше всего только тогда, когда мозг удовлетворяется видением большей его части неясным. Когда степень расслабления увеличивается, площадь части, видимой хуже, начинает расти, пока часть, видимая лучше всего, не станет просто точкой.

Пределы зрения зависят от степени центральной фиксации. Человек может прочитать какой-нибудь указатель в полу миле от себя, когда видит все буквы одинаково хорошо. Но когда он научится видеть одну букву лучше всех остальных, он сможет прочитать более мелкие буквы, о наличии которых там он не знал. Замечательное зрение дикарей, которые невооруженным глазом видят объекты, для которых большинству цивилизованных людей требуется телескоп, обязано центральной фиксации. Некоторые люди могут невооруженным глазом видеть кольца Сатурна или спутники Юпитера. Это связано не с превосходством в строении их глаз, а с тем, что они достигли более высокой, чем большинство цивилизованных людей, степени центральной фиксации.

Когда глаз смотрит с использованием центральной фиксации, исчезают не только все аномалии рефракции и функциональные нарушения зрения, но излечиваются и многие органические состояния. Каких-либо границ ее возможностей отметить я не могу. Не рискну утверждать, что глаукома, зарождающаяся катаракта и сифилистический ирит (воспаление радужной оболочки глаза) могут быть излечены центральной фиксацией, но то, что эти состояния исчезали, когда достигалась центральная фиксация, является фактом. Облегчение часто достигалось через несколько минут, а в редких случаях это облегчение было постоянным. Однако, обычно постоянное улучшение требовало более длительного лечения. После того, как другие методы лечения потерпели неудачу, центральная фиксация оказалась полезной для всякого рода воспалительных состояний, включая воспаление роговой оболочки глаза, радужной оболочки, конъюктивы, различных слоев глазного яблока и даже самого зрительного нерва. Центральная фиксация оказалась полезной и в случаях инфекций, болезней, вызванных белковым токсикозом, заражениями брюшным тифом, гриппом, сифилисом и гонореей. Даже с чужеродным телом в глазу не отмечалось ни покраснения, ни каких-либо страданий пока сохранялась центральная фиксация.

Поскольку центральная фиксация невозможна без психического контроля, то центральная фиксация глаза означает и центральную фиксацию психики. В свою очередь, это означает здоровое состояние всех органов тела, поскольку вся деятельность физического механизма зависит от психики. Не только зрение, но и все другие чувства — осязание, слух, вкус и обоняние — получают пользу от использования центральной фиксации. Ею улучшаются все жизненные процессы — пищеварение, ассимиляция, экскреция и т. д. Улучшаются симптомы функциональных и органических заболеваний. Эффективность психики резко возрастает. Короче говоря, польза от центральной фиксации столь велика, что этот предмет заслуживает дальнейшего научного исследования.

К содержанию

ГЛАВА 9

Пальминг

Все методы, используемые для искоренения аномалий рефракции, представляют собой лишь различные способы достижения расслабления. Большинство людей, хотя и не все, самым легким находят расслабление с закрытыми глазами. Это обычно снижает усилие увидеть, что сопровождается более или менее длительным улучшением зрения.

Большинству людей помогает простое закрывание глаз. Чередование отдыха глаз таким способом в течение нескольких минут или дольше с открыванием глаз и смотрением на проверочную таблицу в течение секунды или меньше позволяет, как правило, быстро добиться проблесков улучшенного зрения. Некоторые люди таким способом добиваются на некоторое время почти нормального зрения, а в редких случаях достигается и полное восстановление зрения (иногда менее, чем через час).

Однако некоторое количество света все же пробивается сквозь закрытые веки. Поэтому еще большей степени расслабления можно достичь практически во всех, за редким исключением, случаях, предотвратив такую возможность. Для этого надо положить на закрытые глаза ладони рук (пальцы скрещены на лбу) таким образом, чтобы избежать давление на глазные яблоки. Такой прием, который я назвал «пальмингом» [17], как метод снятия напряжения настолько эффективен, что все мы инстинктивно прибегаем к нему время от времени. Большинство людей этим способом может добиться значительной степени расслабления.

Но даже при закрытых глазах, прикрытых ладонями, что полностью исключает свет, зрительные центры мозга могут еще оставаться возбужденными, а глаза могут по-прежнему напрягаться, чтобы видеть. Вместо того, чтобы видеть поле, такое черное, что нельзя ни вспомнить, ни представить, ни увидеть что-либо чернее (что должно быть обычно видно, когда зрительный нерв не подвергается воздействию света), человек будет видеть все время меняющиеся иллюзии света и цвета, от не совсем черного цвета до калейдоскопических проявлений. Они бывают настолько ярки, что кажется, будто глаз на самом деле видит их. Как правило, чем хуже состояние зрения, тем более многочисленны, ярки и устойчивы эти проявления. Тем не менее, некоторым людям с весьма плохим зрением с самого начала удается почти идеально делать пальминг и очень быстро излечиться через это. Какие-либо отклонения в деятельности психики или тела, например, утомление, голод, гнев, волнение или депрессия затрудняют для пациента видение черного поля во время пальминга. Люди, которые в обычных условиях могут идеально видеть черное, часто неспособны этого сделать без помощи со стороны, когда они больны или испытывают какую-нибудь боль.

Увидеть абсолютно черное невозможно, если зрение небезупречно, поскольку это возможно только тогда, когда психика находится в состоянии покоя. Однако некоторые люди без труда могут приблизиться к черноте такой степени, которая достаточна для улучшения их зрения. Люди, которые во время пальминга не могут увидеть даже что-то близкое к черному, видят вместо него плавающие полоски облачков серого, вспышки света, красные, голубые, зеленые, желтые мушки и т. д. Иногда вместо неподвижного черного поля видны черные облачка, движущиеся по полю зрения. В ряде случаев чернота видна лишь несколько секунд, а затем ее сменяет какой-нибудь другой цвет. На практике причины, по которым люди во время пальминга не могут увидеть черное поле, весьма разнообразны и нередко очень странны.

Некоторых людей настолько поражала яркость цветов, которые они видели в своем представлении, что никакими аргументами нельзя было их убедить в том, что они не видят их на самом деле. Когда другие люди, закрыв глаза и прикрыв их ладонями, видели яркие света и цвета, они допускали, что это могло быть иллюзией, но когда они сами при тех же обстоятельствах видели такие вещи, они их считали реальностью. Они и не поверят в это, пока сами не убедятся в том, что эти иллюзии возникают из-за воображения, вышедшего из-под их контроля.

В таких трудных случаях успешный пальминг обычно включает применение всех методов улучшения зрения, описанных в следующих главах. По причинам, которые будут объяснены в следующей главе, большинству таких людей может помочь воспоминание какого-нибудь черного объекта. На этот объект необходимо посмотреть с такого расстояния, с которого его цвет виден лучше всего. Затем нужно закрыть глаза и вспомнить этот цвет, повторяя так до тех пор, пока вспомненное не станет равным увиденному. Затем, все еще удерживая в памяти черное, надо описанным ранее способом прикрыть закрытые глаза ладонями рук. Если память на черное идеальна, то и весь фон будет черным. Если же этого не удается и фон через несколько секунд не становится таким, то надо открыть глаза и вновь рассмотреть черный объект.

Многие люди таким методом могут в течение непродолжительного времени почти идеально видеть черное. Но большинство из них, даже те, у кого зрение не очень плохое, испытывает затруднение в видении черного в течение длительного времени. Они не могут вспоминать черное более 3-5 секунд. Таким людям поможет центральная фиксация. Когда они научатся видеть одну часть черного объекта чернее, чем весь объект в целом, они смогут вспоминать эту меньшую по размерам площадь в течение более длительного времени, чем вспоминали бы большую по размерам площадь. Это даст им возможность, когда будут делать пальминг, больше времени видеть черное. Пользу приносит также мысленное перемещение от одного черного объекта к другому или от одной части черного объекта к другой (см. главу 12).

Невозможно видеть, вспоминать или представлять что-либо, даже в течение секунды, без перемещения с одной части объекта на другую или к какому-нибудь другому объекту и вновь обратно. Попытка сделать это всегда приводит к напряжению. Тот, кто думает, что он вспоминает черный объект непрерывно, на самом деле подсознательно сравнивает его с чем-нибудь не таким черным, иначе его цвет и положение будут беспрерывно меняться. Даже такую простую вещь, как точка, невозможно вспоминать совершенно черной и совершенно неподвижной более чем доли секунды.

Когда перемещение не осуществляется бессознательно, его надо делать сознательно. Например, вспомните один за другим черную шляпу, черный башмак, черное вельветовое платье, черную плюшевую занавеску или складку на черном платье или занавеске, удерживая каждую вещь в памяти не более доли секунды. Многим людям помогает перебор в памяти всех букв алфавита по очереди, вспоминая их совершенно черными. Другие предпочитают перемещаться с одного маленького черного объекта, такого как черная точка или маленькая буква, на другой или «раскачивать» такой объект способом, который будет описан позже (см. главу 12).

В некоторых случаях успешным оказался следующий метод. Когда человек увидит какой-нибудь объект, который, по его мнению, является идеально черным, пусть он вспомнит кусочек белого мела на его фоне, а на меле букву «F» такую же черную как фон. Затем пусть он забудет про мел и вспоминает только букву «F» (причем одну ее часть лучше всех остальных) на черном фоне. За короткое время все поле может стать таким же черным, как и более черная часть «F». Этот процесс может быть повторен с постоянным увеличением черноты поля.

Одна женщина, когда она закрывала глаза и прикрывала их ладонями рук, видела настолько яркое серое, что была в полной уверенности, что видит его своими глазами. Вместо того, чтобы просто представлять черное, она научилась стирать из памяти почти все серое, представляя сначала одну черную букву «С» на сером фоне, потом две черные буквы «С» и, наконец, множество перекрывающих друг друга букв «С».

Вспомнить четко черное невозможно, если оно не было четко увидено. Если человек видел черное нечетко, то лучшее, что он может сделать, так это столь же нечетко вспомнить его. Все люди без исключения, могущие видеть или читать шрифт диамант в ближней точке, независимо от того, сколь велика степень их миопии или степень поражения внутренней части глаза, способны увидеть черное во время пальминга более легко, чем люди с гиперметропией или астигматизмом. Это связано с тем, что миопики, несмотря на то, что они не могут видеть идеально даже в ближней точке, видят в ней все же лучше, чем люди с гиперметропией или астигматизмом видят на любом расстоянии. Однако люди с высокими степенями миопии нередко находят пальминг весьма затруднительным, поскольку они не только весьма плохо видят черное, но и из-за усилия, которое они прикладывают, чтобы увидеть, не могут вспоминать черное более 1-2 секунд.

Любое другое состояние глаза, мешающее человеку четко видеть черное, также затрудняет пальминг. В некоторых случаях то, что должно быть черным никогда не видится таким, выглядя серым, желтым, коричневым или даже ярко-красным. В таких случаях обычно лучше улучшать зрение другими методами, которые будут описаны позже, прежде чем начать пытаться делать пальминг. Слепые люди обычно испытывают большие затруднения в видении черного, нежели люди зрячие. Но им может помочь воспоминание какого-нибудь черного объекта, знакомого им до потери зрения. Один слепой художник, который на первых порах, пытаясь делать пальминг, видел все время серое, смог позже увидеть черное, вспомнив черную краску. Всякое восприятие света у него полностью отсутствовало) что причиняло ему ужасные мучения. Но когда он достиг успеха в видении черного, боль унялась и, открыв глаза, он увидел свет.

Полезно даже не очень четкое воспоминание черного, поскольку с его помощью можно будет увидеть оттенок еще чернее, а это, в свою очередь, приведет к дальнейшему улучшению. Например, посмотрите на какую-нибудь букву на проверочной таблице с расстояния, с которого цвет ее виден лучше всего, а затем закройте глаза и вспомните ее. Если пальминг приводит к расслаблению, то станет возможным мысленно представить более глубокий, чем был увиден, оттенок черного. Вспоминая эту черноту во время повторного рассматривания буквы, можно увидеть ее более черной, чем это было прежде. Затем можно мысленно представить черноту еще большей глубины, а это более глубокое черное, в свою очередь, может быть передано букве на проверочной таблице. Продолжая этот процесс, иногда очень быстро удается достичь совершенного восприятия черного, и, следовательно, совершенного зрения. Чем глубже оттенок мысленно представляемого черного, тем легче его вспомнить при рассматривании букв на проверочной таблице.

Одни люди чем дольше делают пальминг, тем большей степени расслабления достигают и более темный оттенок черного могут вспомнить и увидеть. Другие же, надо отметить, способны успешно делать пальминг лишь непродолжительное время и начинают испытывать напряжение, если делают его слишком долго.

Достичь цели усилием или попыткой «сконцентрироваться» на черном невозможно. Под концентрацией обычно понимают делание или думание только об одной вещи. Но это практически невозможно, а попытка сделать невозможное и есть напряжение. Человеческий ум не способен думать только об одной вещи. Он может думать об одной вещи лучше, чем обо всем остальном и находиться в состоянии покоя только тогда, когда именно так и поступает. Но думать только об одной вещи он не способен. Одна женщина, которая пыталась увидеть только черное и пренебречь калейдоскопическими цветами, произвольно вторгавшимися в ее поле зрения, множась тем больше, чем больше она их игнорировала, впала даже в конвульсии из-за возникшего при этом напряжения. Целый месяц ее посещал семейный врач, прежде чем она смогла возобновить свое лечение. Женщине посоветовали прекратить пальминг и, открыв глаза, припомнить столько цветов, сколько может, вспоминая каждый как можно лучше. Таким образом, сознательно сделав свою мысль более блуждающей, чем это делалось бессознательно, она смогла делать пальминг в течение непродолжительных периодов времени.

Можно обнаружить, что отдельные виды черных объектов вспоминаются легче, чем другие. Для многих людей «оптимумом» (см. главу 15) по сравнению с черными вельветом, шелком, сукном, чернилами и буквами с проверочной таблицы оказался черный мех, хотя он не более черен, чем только что перечисленные черные объекты. Любой знакомый черный объект вспоминается пациентами с большей легкостью, чем менее знакомый. Одна портниха, например, могла вспомнить нитку черного шелка, хотя вспомнить какой-нибудь другой черный объект ей не удавалось.

Когда до пальминга рассматривалась какая-нибудь черная буква, пациент обычно вспоминает не только ее черноту, но вдобавок и белизну фона. Однако, если воспоминание черноты удается сохранить в течение нескольких секунд, фон обычно постепенно исчезает и все поле зрения становится черным.

С другой стороны, люди нередко утверждают, что они вспоминают черное идеально, хотя на самом деле это не так. Так это или не так, обычно можно сказать, анализируя воздействие пальминга на зрение. Если не наступает никакого улучшения в зрении, когда открывают глаза, то поднеся черное ближе к пациенту, можно показать, что оно вспоминалось не совсем идеально.

Несмотря на то, что черный цвет, как правило, наиболее легок для воспоминания (по причинам, объясненным в следующей главе), если его не удается вспомнить, цель иногда достигается применением следующего метода. Вспомните ряд цветов — ярко красный, желтый, зеленый, голубой, лиловый и, в частности, белый — все в максимальной степени интенсивности оттенка. который удастся добиться. Не делайте попытки удержать какой-нибудь из них более секунды. Делайте это упражнение минут 5-10. Затем вспомните кусочек белого мела диаметром около полу дюйма таким белым, как это только можно. Обратите внимание на цвет фона. Обычно он будет иметь какой-нибудь оттенок черного цвета. Если это так, проверьте, можете ли вы вспомнить или увидеть открытыми глазами что-нибудь чернее. Всегда, когда белый мел вспоминается идеально, фон будет настолько черен, что вспомнить или увидеть с открытыми глазами что-либо чернее будет невозможно.

Когда пальминг успешен, он представляет собой один из лучших методов, которые я знаю, обеспечения расслабления всех нервов органов чувств, включая зрение. Когда таким методом удается добиться совершенного расслабления (что отмечается способностью видения идеального черного), оно полностью сохраняется после открытия глаз. Зрение человека при этом улучшается на длительное время. В то же время надолго снижаются и боли в глазах, головные боли и даже боли в других частях тела. Такие случаи очень редки, но они имеют место. При меньшей степени расслабления, значительная его часть когда открываются глаза, теряется, а та часть, что сохранилась, удерживается непродолжительное время. Другими словами, чем большая степень расслабления достигается пальмингом, тем больше его сохраняется после того, как открываются глаза, и тем больше времени оно длится. Если пальминг делался плохо, вы сохраните лишь часть достигнутого и только временно — возможно только на несколько мгновений. Однако, полезна даже самая маленькая степень расслабления, поскольку посредством ее можно добиться еще большей степени расслабления.

Людей, с самого начала добившихся своей цели в пальминге, можно поздравить, так как они всегда очень быстро излечиваются. Весьма примечательный случай подобного рода произошел с мужчиной возрастом около 70 лет со сложным гиперметропическим астигматизмом и пресбиопией, осложненными зарождающейся катарактой. Более 40 лет он носил очки для улучшения своего зрения вдаль и 20 лет носил очки для чтения и работы за столом. Но даже в очках из-за помутнения хрусталика он не видел достаточно хорошо, чтобы делать свою работу. Врачи, у которых он консультировался, не дали ему никакой надежды на улучшение, кроме как операции по завершению созревания катаракты. Когда он обнаружил, что пальминг помогает ему, он спросил: «Не делаю ли я его слишком много?» «Нет, — ответил я. — Пальминг — это всего лишь способ дать отдых вашим глазам, а дать им слишком много отдыха вы не можете».

Спустя несколько дней он вернулся ко мне и сказал: «Доктор, это было скучно, весьма скучно, но я все равно делал это». «Что было скучным?» — спросил я. «Пальминг, — ответил он. — Я делал его непрерывно 20 часов». «Но вы не могли делать его в течение 20-ти часов подряд, — возразил ему я скептически. — Вы должны были остановиться, чтобы поесть». Тогда он рассказал, что с 4-х часов утра до 12-ти ночи он ничего не ел, только выпил много воды, практически все время посвятив пальмингу. Это действительно должно было быть скучным, как он и говорил, но это одновременно оказалось и полезным. Когда он смотрел без очков на проверочную таблицу, он читал нижнюю строчку на ней с 20 футов. Кроме того, он мог читать мелкий шрифт и с 6, и с 20 дюймов. Помутнение хрусталика намного уменьшилось, а в центре его полностью исчезло. В течение двух последующих лет ни разу не наблюдалось рецидивов.

Хотя пальминг и помогает большинству людей, меньшая их часть не способна увидеть черное и только увеличивает свое напряжение, стараясь добиться таким способом расслабления. В большинстве случаев человека можно научить успешно делать пальминг, используя часть или все разнообразие методов, описанных в этой главе. Однако, если в этом испытываются большие затруднения, обычно лучше и полезнее прекратить применение этого метода до тех пор, пока зрение не будет улучшено другими способами. Тогда во время пальминга человек сможет увидеть черное. Правда, некоторые люди не смогут добиться этой цели, пока их зрение не улучшится.

К содержанию

ГЛАВА 10

Воспоминание как помощь зрению

Когда психика способна идеально вспомнить какое-нибудь из проявлений органов чувств, она всегда идеально расслабляется. При этом, когда глаза открыты, зрение нормально, а когда они закрыты и прикрыты ладонями, чтобы полностью исключить свет, видно совершенно черное поле, т. е. совсем ничего не видно. Если вы сможете четко вспомнить тиканье часов, какой-нибудь запах или вкус, ваша психика придет в идеальное состояние покоя. Тогда, если вы закроете глаза и прикроете их ладонями, вы увидите абсолютную черноту. Если ваша память на чувство осязания может сравниться с реальностью, вы не увидите ничего другого, кроме черноты, если полностью исключите при этом свет. То же произошло бы, если бы вы четко вспомнили какой-нибудь музыкальный такт.

Но в любом из этих случаев не так легко проверить правильность воспоминания. То же самое можно сказать и в отношении цветов, отличающихся от черного. Все другие цвета, включая и белый, зависят от количества света, падающего на них и они редко выглядят такими же ясными, какими их могут видеть нормальные глаза. Однако черный цвет, когда зрение нормально, также черен на тусклом свету, как и на ярком. Вдали он также черен, как и вблизи. При этом маленькая площадь также черна, как и большая, хотя в действительности кажется чернее. (Черный цвет, помимо всего, легче получить в свое распоряжение, нежели другие цвета. Ведь нет ничего чернее типографской краски, а ее можно встретить повсюду.) Следовательно, посредством воспоминания черного можно точно измерить степень собственного расслабления. Если этот цвет вспоминается в совершенстве, то и человек полностью расслаблен. Если чернота вспоминается почти идеально, то и расслабление почти идеально. Если же цвет вообще не вспоминается, то и человек либо мало, либо вообще не расслаблен.

Эти факты легко подтвердить ретиноскопией. Абсолютно идеальное воспоминание встречается очень редко, столь редко, что его вряд ли нужно принимать во внимание. Почти же идеальное воспоминание, которое можно назвать нормальным, может быть при определенных условиях достигнуто практически любым человеком. При таком воспоминании черного ретиноскоп показывает, что все аномалии рефракции скорректировались. Обратное наблюдается, если воспоминание хуже нормального. Если же оно колеблется, то и тень ретиноскопа также будет колебаться.

Показания ретиноскопа на практике более надежны, чем утверждения пациента. Пациенты часто считают и утверждают, что они идеально (или нормально) вспоминают черное, в то время как ретиноскоп показывает наличие аномалии рефракции. В таких случаях, подведя проверочную таблицу к точке, где черные буквы на ней видны лучше всего, легко показать, что вспомненное не равно увиденному. Читатель легко может убедиться в том, что этот цвет нельзя идеально вспомнить, если глаза и психика находятся в напряжении. Для этого достаточно попытаться вспомнить его во время сознательного усилия увидеть, например, пристально рассматривать, прищурив глаза, нахмурив брови и т.д., или стараясь увидеть все буквы строки одинаково хорошо одновременно. При этом обнаружится, что черный цвет при таких условиях либо вообще не вспоминается, либо вспоминается весьма плохо.

Когда оба глаза человека различаются по своему зрению, можно обнаружить, что это различие точно измеряется длительностью времени, в течение которого удается вспоминать черную точку, смотря на проверочную таблицу сначала обоими глазами, а потом закрыв лучший глаз. Один пациент с нормальным зрением правого глаза и наполовину нормальным зрением левого глаза мог, смотря на проверочную таблицу обоими глазами, вспоминать точку в течение 20 секунд подряд. С закрытым же лучшим глазом точку удавалось вспомнить лишь 10 секунд. Другой человек с наполовину нормальным зрением правого глаза и с четвертью нормального зрения в левом глазу мог вспоминать точку в течение 12 секунд с обоими открытыми глазами и лишь 6 секунд с закрытым лучшим глазом. Третий человек с нормальным зрением правого глаза и со зрением в 0,1 левого глаза мог вспоминать точку в течение 20 секунд с обоими открытыми глазами и лишь только 2 секунды, когда лучший глаз был закрыт. Другими словами, если зрение правого глаза лучше, чем левого, воспоминание, когда и правый глаз открыт, лучше, чем когда открыт только левый глаз. Это различие в длительности воспоминания прямо пропорционально различию в зрении обоих глаз.

При лечении функциональных расстройств зрения эта связь между расслаблением и памятью имеет большое практическое значение. Ощущения глаза и психики дают нам очень мало информации о напряжении, которому оба они подвергаются. Нередко те, кто испытывают наибольшее напряжение, ощущают наименьший дискомфорт. Но проверив свою способность вспомнить черное, человек всегда может определить, напрягается он или нет. Следовательно, таким образом он получает возможность устранить условия, ведущие к напряжению. Какой бы метод улучшения зрения человек не применял, ему рекомендуется постоянно при этом вспоминать какую-нибудь маленькую площадь черного цвета, например, точку, чтобы он мог опознать и устранить условия, создающие напряжение. В некоторых случаях люди за очень короткое время излечивались одним только этим методом. Одним из преимуществ этого метода является то, что он не требует проверочной таблицы. Человек в любое время дня и ночи, что бы он ни делал, всегда может найти условия, благоприятные для идеального воспоминания точки.

Состояние психики, способствующее воспоминанию черной точки, не может быть достигнуто никаким видом усилия. Не воспоминание является причиной расслабления, а наоборот, оно должно предшествовать ему. Воспоминание достигается только в момент расслабления и сохраняется столько времени, сколько устраняются причины напряжения. Однако объяснить исчерпывающим образом, как это происходит, трудно, так же трудно, как дать полное объяснение и многим другим психологическим явлениям. Мы знаем только, что при определенных условиях, которые можно назвать благоприятными, становится возможным достижение степени расслабления, достаточной для воспоминания черной точки, и что упорным поиском таких условий человек может увеличить степень этого расслабления и его длительность, становясь, в конце концов, способным сохранять его и в неблагоприятных условиях.

Для большинства людей пальминг обеспечивает наиболее благоприятные условия для воспоминания черного. Когда усилие увидеть снижается исключением света, человек обычно может вспомнить какой-нибудь черный объект на несколько секунд или дольше. Этот период расслабления можно увеличить одним из двух способов. Человек может открыть глаза и взглянуть на какой-нибудь черный объект методом центральной фиксации с расстояния, на котором он виден лучше всего и на котором, следовательно, глаза более всего расслаблены. Либо же он может мысленно перемещаться с одного черного объекта на другой или с одной части какого-либо черного объекта на другую. Благодаря таким методам, а может быть и под воздействием ряда других причин, трудных для понимания, большинство людей рано или поздно сможет с закрытыми глазами, которые прикрыты ладонями, вспоминать черное в течение неопределенного периода времени.

Человек может вспомнить черную точку, открыв глаза и смотря на чистую (пустую) поверхность, не делая при этом сознательного усилия увидеть что-либо. При этом бессознательное напряжение снижается, а все аномалии рефракции, как показывает ретиноскоп, исправляются. Такой результат, как было обнаружено, достигается неизменно, и пока поверхность остается чистой (пустой), а человек не начинает вспоминать или мысленно представлять вещи, видимые нечетко, воспоминание и зрение сохраняются. Но если с улучшенным зрением на поверхности начнут выявляться различные детали или если человек начнет думать о проверочной таблице, которую он видел нечетко, вновь вернется усилие увидеть, и точка потеряется.

При взгляде на поверхность, на которой нет ничего такого, что можно было бы увидеть, расстояние перестает играть какую-либо роль для воспоминания, поскольку человек всегда может смотреть на такую поверхность, независимого от того, где она находится, без усилия увидеть ее. Однако, когда рассматриваются буквы или какие-нибудь другие детали, воспоминание осуществляется лучше всего в точке, на которой зрение человека тоже лучше всего, нежели с расстояния, где зрение не столь хорошее. Связано это с тем, что в первом случае глаза и психика человека более расслаблены, чем во втором. Следовательно, применяя центральную фиксацию на наиболее удобных дистанциях и используя любой другой метод улучшения зрения, который будет найден эффективным, можно улучшить воспоминание точки, причем в некоторых случаях весьма быстро.

Если расслабление, достигаемое при таких благоприятных условиях, идеально, то человек может сохранить его и когда психика подвергнется зрительным впечатлениям на неблагоприятных расстояниях. Такие случаи, однако, очень редки. Обычно достигаемая степень расслабления заметно низка и, таким образом. в большей или меньшей степени теряется, когда условия неблагоприятны, как например, при рассматривании буквы или какого-нибудь объекта с неудобного расстояния. Такие зрительные впечатления в неблагоприятных обстоятельствах носят настолько возмущающий характер, что прежде чем начнут выявляться детали на расстояниях, с которых они раньше не были видны, пациент обычно теряет свое расслабление, а вместе с ним и воспоминание точки. На практике усилие увидеть может вернуться даже раньше, чем человек успеет осознать изображение на сетчатке. Следующий случай прекрасно иллюстрирует сказанное.

У женщины 55 лет была миопия в 15 диоптрий, осложненная другими нарушениями зрения, что делало невозможным для нее видение большой буквы «С» с расстояния более чем 1 фут, или прогулки возле дома и по улице без сопровождающего. Она научилась, смотря на зеленую стену без усилия увидеть ее, четко вспоминать черную точку и видеть маленький кусочек обоев издали так же хорошо, как и вблизи. Когда она подошла ближе к стене, ее попросили взяться за ручку двери, что она сделала вполне уверенно. «Однако, я не вижу ручки», — поспешила она заметить. Дело в том, что она видела ручку достаточно долго, чтобы взяться за нее, но как только ею овладела мысль о том, что она видит ее, она утеряла воспоминание точки, а с ним и улучшенное зрение. Когда же она вновь попыталась найти ручку, она уже не смогла этого сделать.

Когда во время рассматривания какой-нибудь буквы на проверочной таблице удается идеально вспоминать точку, видение этой буквы улучшается с осознанием или без осознания этого. Невозможно одновременно и напрягаться и расслабляться. Поэтому, если человек расслаблен в достаточной мере, чтобы вспомнить точку, то он должен быть достаточно расслаблен, чтобы сознательно или бессознательно увидеть букву. Видение букв по обе стороны от рассматриваемой буквы или же на строках выше и ниже ее также улучшается. Когда человек осознает, что он видит буквы, то это сильно отвлекает его и обычно на первых порах заставляет его забывать точку. К некоторым людям, как уже отмечалось, усилие увидеть может вернуться даже раньше, чем удается осознанно опознать букву.

Таким образом, люди стоят перед дилеммой. Расслабление, о чем свидетельствует воспоминание точки, улучшает их зрение, а то, что они видят с этим улучшенным зрением, заставляет их терять это расслабление и воспоминание. Меня всегда удивляло, как ухитряются люди преодолевать это затруднение. Тем не менее, были люди, которые смогли это сделать через 5-30 минут. Для других же этот процесс долог и утомителен.

Существуют различные пути выхода из этой ситуации. Один путь заключается в воспоминании точки, смотря немного в сторону от проверочной таблицы, скажем, на фут или больше. Затем надо посмотреть немного ближе к ней и, наконец, посмотреть на пространство между строк. Таким путем человек, возможно, сможет увидеть буквы в периферическом поле зрения без потери точки. Когда он научится это делать, он, возможно, сможет сделать и следующий шаг — смотреть прямо на букву без потери контроля над своим воспоминанием. Если же он не сможет этого сделать, он может смотреть только на одну часть буквы (обычно это низ), или видеть, или представлять точку как часть буквы, в то же время отмечая, что остаток буквы менее черен и менее отчетлив, чем рассматриваемая прямо часть. Научившись это делать, он сможет вспомнить точку лучше, чем когда эта буква была видна вся одинаково хорошо. Если буква видится вся одинаковой, то совершенное воспоминание точки всегда теряется.

Следующий шаг — это заметить, прям, изогнут или открыт низ буквы без потери точки на этой нижней части. Когда пациент научится этому, он может попробовать сделать то же самое с верхней и боковыми частями буквы, по-прежнему удерживая точку в нижней части. Обычно, когда удается таким методом увидеть каждую из частей буквы по отдельности, удается увидеть и всю букву целиком без потери воспоминания точки. Но иногда бывает и так, что этого не удается сделать. Тогда надо еще потренироваться, прежде чем удастся осознавать все стороны буквы одновременно без потери точки. На это могут уйти минуты, часы, дни и месяцы. В одном случае цели удалось добиться следующим методом.

Одного пациента с 15 диоптриями миопии то, что он видел, когда его зрение улучшалось воспоминанием точки, приводило в такое сильное волнение, что пришлось посоветовать ему отводить свой взгляд в сторону от проверочной таблицы или любого другого рассматриваемого объекта. Он обнаружил, что при этом начинают выявляться буквы или другие детали рассматриваемого объекта. Около недели он ходил, повсюду упорно избегая своего улучшавшегося зрения. По мере улучшения воспоминания точки делать это становилось все труднее и труднее и к концу недели стало совершенно невозможным. Когда он смотрел на нижнюю строку таблицы с расстояния в 20 футов, он прекрасно вспоминал точку, а когда его спрашивали, удалось ли ему увидеть буквы, он отвечал: «Помочь чем-либо их видению я не могу».

Некоторые люди сдерживали свое выздоровление, «украшая» окружающую обстановку в ходе дня точками, вместо того, чтобы просто вспоминать точку в уме. Ни к чему хорошему это не приводит, а наоборот, служит причиной напряжения. Точку можно представить идеально и с пользой для себя как составную часть какой-нибудь черной буквы на проверочной таблице, поскольку это означает лишь мысленное представление того, что одна часть этой черной буквы видна лучше всего. Но точку нельзя идеально представить на поверхности, которая не черна. Всякая попытка сделать это кладет конец видению.

Чем меньшую площадь черного способен вспомнить человек, тем выше степень расслабления. Некоторые люди, однако, более легким на первых порах находят воспоминание более крупной площади типа одной из букв проверочной таблицы, представляя при этом одну часть буквы чернее, чем все остальные части. Они могут начать с большой буквы «С», затем перейти к более мелким буквам и, наконец, добраться и до точки. Часто тогда обнаруживается, что маленькую площадь вспоминать легче, чем большую, и что ее чернота более интенсивна. Вместо точки некоторым людям легче вспоминать двоеточие с одной точкой чернее, чем другая, множество точек с одной точкой чернее остальных или точку над строчными буквами «i» или «j». Другие точке предпочитают запятую.

На первых порах большинству людей помогает сознательное перемещение от одной из черных зон к другой или от одной части такой зоны к другой и представление себе раскачивания или пульсации, производимой таким перемещением (см. главу 12). Но когда воспоминание станет идеальным, станет возможным непрерывно удерживать один объект без сознательного перемещения, в то время как раскачивание осуществляется только тогда, когда на него направлено внимание.

Хотя черный цвет обычно самый лучший цвет для воспоминания, некоторым людям он приедается или он начинает их угнетать. Такие люди предпочитают вспоминать белый или какой-нибудь другой цвет. Часто более легким оказывается воспоминание какого-либо знакомого объекта или одной из приятных ассоциаций, нежели воспоминание того, что не представляет собой никакого особого интереса. Зрение одной женщины корректировалось воспоминанием желтого лютика. Другая, не сумев вспомнить точку, смогла вспомнить опал в своем кольце. Все, что люди находят самым легким для воспоминания, представляет собой наилучший объект для этого, поскольку воспоминание никогда не будет идеальным, если оно дается с трудом.

Когда воспоминание точки станет привычным, оно не только не будет обременительным, но принесет большую пользу и другим психическим процессам. Когда одна вещь вспоминается лучше, чем все остальные, психика овладевает центральной фиксацией. Ее эффективность посредством этого увеличивается так же, как центральная фиксация способствует росту эффективности глаза. Другими словами, работа мозга наиболее эффективна, когда психика находится в состоянии покоя. В свою очередь, психика никогда не находится в покое, если одна вещь не вспоминается лучше, чем все остальное. Когда психика находится в таком состоянии, в котором точка вспоминается идеально, воспоминание других вещей также улучшается.

Одна студентка рассказывала, что когда она не могла вспомнить ответа на экзаменационный вопрос, она вспоминала точку. И тогда ответ всплывал в ее памяти. Когда я забываю имя пациента, я вспоминаю точку — и вот имя у меня в руках! У музыканта, имевшего прекрасное зрение и обладавшего способностью идеально вспоминать точку, была великолепная память на музыку. Другой же музыкант с плохим зрением, который не мог вспомнить точку, не мог и ничего играть без своих нот. Добиться этого удалось лишь тогда, когда его зрение и зрительная память стали нормальными. В ряде исключительных случаев усилие увидеть буквы на проверочной таблице бывает столь велико, что люди рассказывали, что когда смотрели на них, они не могли вспомнить ни точки, ни собственных имен.

Точность воспоминания точки можно проверить не только путем сравнения вспомненного с увиденным, но и следующими тестами:

Когда воспоминание точки идеально, оно происходит мгновенно. Если для достижения воспоминания требуется несколько секунд и более, то оно никогда не бывает идеальным.

Идеальное воспоминание не только происходит немедленно, но и длится непрерывно.

Когда точка вспоминается идеально, нормальное зрение достигается немедленно. Но если хорошее зрение обретается лишь спустя 1-2 секунды, всегда можно доказать, что воспоминание точки неидеально, как неидеально и само зрение.

Воспоминание точки является признаком расслабления, свидетельством, посредством которого человек узнает, что его глаза и психика находятся в состоянии покоя. Его можно сравнить с манометром паровоза, который никоим образом не воздействует на машину, но имеет важное значение в получении информации о готовности машины к работе. По тому, что точка черна, человек узнает, что механизм глаза находится в рабочем состоянии. Когда же точка блекнет или теряется, человек понимает, что этот механизм не в порядке и будет находиться в таком состоянии до тех пор, пока не будет проведено лечение. После окончания лечения человек не будет более нуждаться в точке или в какой-либо другой помощи зрению, также как машинисту не нужен манометр, когда машина работает исправно.

Один человек, достигший телескопического и микроскопического уровней зрения посредством методов, описанных в этой книге, сказал в ответ на вопрос одного из лиц, заинтересовавшихся исследованием методов лечения аномалий рефракции без очков, что он не только ничего не делает для предотвращения рецидива, но даже и забыл, как его лечили. Ответ не удовлетворил спрашивавшего, но он приведен здесь лишь затем, чтобы проиллюстрировать тот факт, что когда зрение человека исправлено, ему нет необходимости сознательно делать что-либо, чтобы сохранить его таким, хотя лечение всегда можно с успехом продолжить, поскольку даже супернормальное зрение можно улучшить.

К содержанию

ГЛАВА 11

Мысленное представление как помощь зрению

В значительной степени мы видим мозгом и лишь частично глазами. Феномен зрения зависит от интерпретации мозгом изображения на сетчатке. То, что мы видим — это не само изображение на сетчатке, а наша личная его интерпретация. Можно показать, что наше мнение о размере, цвете, форме и положении объекта зависит от интерпретации мозгом изображения на сетчатке. Луна кажется меньшей по размеру в зените, нежели у горизонта, хотя угол зрения при этом тот же самый. Изображения на сетчатке при этом также могут быть одинаковы. Связано это с тем, что у горизонта мозг бессознательно сравнивает изображение луны с изображением окружающих объектов, тогда как в зените нет ничего такого, с чем можно было бы его сравнить. Фигура человека на высоком здании или на стеньге корабля кажется обычному человеку маленькой, в то время как моряку она кажется имеющей обычный размер, поскольку он привык видеть человеческую фигуру в подобных положениях.

Люди с нормальным зрением используют свою память или мысленное представление в помощь зрению. Можно показать, что когда зрение несовершенно, не только глаз сам по себе дефектен, но нарушены еще память и мысленное представление. Таким образом, психика лишь добавляет свои несовершенства к несовершенному изображению на сетчатке.

У любых двух человек с нормальным зрением не сложится одинакового представления об одном и том же рассматриваемом объекте, поскольку их интерпретации изображения на сетчатке будут различаться так же, как различаются и их индивидуальности. Когда же зрение несовершенно, в интерпретации объектов отмечаются еще большие различия. В действительности это является свидетельством утери психического контроля, который отвечает за аномалию рефракции. Образно выражаясь, когда расфокусирован глаз, расфокусирована и психика.

Согласно распространенной точке зрения, появление большинства видов нарушений зрения, когда глаз страдает какой-нибудь аномалией рефракции, объясняется существованием этой аномалии рефракции. Предполагается, что некоторые из них вызваны заболеваниями головного мозга или сетчатки глаза. Астигматизму приписываются множественные изображения, хотя только два из них с полным правом можно объяснить этим (поскольку никто не имеет больше двух глаз). Некоторые утверждают, что видят с полдюжины и даже больше таких изображений. В то же время многие люди с астигматизмом вообще не видят ничего подобного. Однако легко показать, что неточность фокусировки глаза отвечает лишь за малую часть таких проявлений. Поскольку все они могут быть устранены через несколько секунд исправлением (через расслабление) аномалии рефракции, то очевидно, что они не могут быть связаны с каким-либо заболеванием органического происхождения.

Если мы сравним изображение на матовом стекле фотокамеры, когда она расфокусирована со зрительным восприятием мозга, когда расфокусирован глаз, между ними будет обнаружено существенное различие. Когда расфокусирована фотокамера, она превращает черное в серое и размывает контуры изображения. Кроме того, изображения получаются одинаковыми и неизменно повторяются при одних и тех же условиях. На матовом стекле фотокамеры несовершенное изображение черной буквы выглядело бы одинаково несовершенным во всех своих частях, а одна и та же установка фокуса всегда давала бы одинаковое изображение. Когда же расфокусирован глаз, несовершенное изображение, которое, как думает человек, он видит, всегда меняется, независимо от того, меняется или нет фокус. Одна часть изображения будет более серой, чем другая, а оттенок и положение серого может меняться в широких пределах за очень короткое время. Одна часть буквы может казаться серой, а остаток — черным. Одни линии контура могут быть видны лучше, чем другие, вертикальные линии могут казаться черными, а диагональные — серыми, и наоборот. Кроме того, черное может превратиться в коричневое, желтое, зеленое и даже в красное, т. е. происходят превращения, невозможные в фотокамере. Вероятны также появления цветных или черных пятнышек на сером или на белых открытых (не покрытых краской) частях букв. Помимо этого, на черном могут появиться белые или цветные пятнышки.

Когда фотокамера расфокусирована, изображение объекта, которое создается в ней, всегда немного больше, чем в случае правильной фокусировки. Когда же несфокусирован глаз, изображение, видимое мозгом, может быть либо больше, либо меньше, чем это было бы при нормально сфокусированном глазе. Одному человеку большая буква «С» с десяти футов казалась меньшей по размеру, чем та же буква с расстояния как в 20 футов, так и в 4 дюйма. Некоторым людям эта буква с 20 футов кажется больше, чем есть в действительности, другим — меньше.

Когда глаз человека находится вне фокуса, форма рассматриваемых им объектов часто кажется искаженной. Положение объектов также может казаться меняющимся.

Изображение может двоиться, троиться и т. д. Один объект (или часть объекта) может множиться, в то время как другие объекты (или части объектов) в поле зрения могут оставаться одиночными. Положение этих множественных изображений иногда остается неизменным, в другое же время оно будет постоянно меняться. Ничего подобного в расфокусированной фотокамере произойти не может.

Если две фотокамеры расфокусировать в одинаковой степени, они дадут два совершенно одинаковых размытых изображения. Если же расфокусированы на одну и ту же величину два глаза, на сетчатке каждого из них получатся одинаковые изображения, однако зрительное восприятие их мозгом будет совершенно разным, независимо от того, принадлежат ли оба глаза одному и тому же лицу или разным людям. Если нормальный глаз смотрит на какой-нибудь объект через очки, которые меняют его рефракцию, появившиеся при этом серость и размытость будут одинаковыми и постоянными. Когда же глаз имеет аномалию рефракции , эквивалентную создаваемой очками, эти явления будут неединообразны и изменчивы.

Важно понять, что эти отклонения в зрении, которые более полно будут описаны в следующей главе, являются иллюзиями, а не проявлениями дефектов глаз. Когда узнаешь, что какая-нибудь вещь является иллюзией, вероятность того, что увидишь ее вновь, снижается. Когда человек убеждается, что то что он видит, это всего лишь мысленное представление, то более легким становится поставить это представление под контроль. Поскольку идеальное мысленное представление невозможно без идеального расслабления, то совершенное представление не только корректирует неправильную интерпретацию изображения на сетчатке, но и исправляет аномалию рефракции.

Мысленное представление тесно связано с воспоминанием, хотя и отличается от него. Представление зависит от воспоминания, поскольку представить какую-либо вещь можно лишь тогда, когда ее удается вспомнить. Вы не сможете представить закат, если никогда его не видели. Если вы попытаетесь представить голубое солнце, то вы станете, как покажет ретиноскоп, миопиком. Ни мысленное представление, ни воспоминание не могут быть совершенны, если психика полностью не расслаблена. Следовательно, когда идеальны представление и воспоминание, зрение тоже идеально (конечно, если глаз не имеет какого-нибудь физического дефекта). В действительности мысленное представление, память и зрение взаимосвязаны. Когда совершенно одно, совершенны все, а когда несовершенно одно, несовершенны и все остальные. Если вы четко представите какую-нибудь букву, вы увидите, что эта и другие буквы по соседству выявятся более отчетливо, так как вы не можете расслабляться и представлять, что вы видите четкую букву и в то же самое время напрягаться и в реальности видеть ее нечеткой. Если вы представите четкую точку в нижней части какой-либо буквы, вы увидите эту букву отчетливо, поскольку вы не сможете получить психическое изображение четкой точки и приложить ее к нечеткой букве. Однако может быть и так, как было уже отмечено в предыдущей главе, что видение это не будет осознаваться. В некоторых случаях люди могут идеально, как это показывает ретиноскоп, представлять точку без осознания видения буквы. В таких случаях требуется некоторое время, прежде чем они научатся осознавать ее без потери точки.

Когда человек хочет верить в то, что буквы можно представлять, и готов представлять их без усилия увидеть или сравнить то, что он видит с тем, что он представляет (что всегда ведет обратно к напряжению), с помощью мысленного представления иногда можно добиться прекрасных результатов. Некоторым людям после того, как они представят, что видят одну букву совершенно черной и четкой, удается прочитать все буквы на нижней строчке проверочной таблицы. Большинство людей, однако, так отвлекается тем, что они видят, когда их зрение улучшается представлением, что теряют эту букву. Одно дело — суметь мысленно представить четкое видение какой-либо буквы, другое — суметь увидеть эту и другие буквы без потери контроля над этим представлением.

При миопии часто успешным бывает следующий метод. Сначала посмотрите на какую-нибудь букву с расстояния, с которого она видна лучше всего. Затем закройте глаза и вспомните ее. Повторяйте так до тех пор, пока воспоминание не станет таким же хорошим, как и видение в ближней точке. Повесив проверочную таблицу на расстоянии 20 футов, посмотрите на чистую пустую поверхность на фут или более того в сторону от нее и опять вспомните букву. Проделайте то же самое, сократив это расстояние сначала до шести, а затем и до трех дюймов. В последнем случае обратите внимание на появление букв на проверочной таблице, т. е. в периферическом поле зрения. Если воспоминание по-прежнему совершенно, они покажутся тускло черными, но не серыми. При этом те буквы, что поближе к точке фиксации покажутся чернее, чем те, что подальше от нее. Постепенно сокращайте расстояние между точкой фиксации и буквой до тех пор, пока вы не сможете смотреть прямо на нее и представлять, что она видна также хорошо, как вспоминается. Во время тренировки хорошо было бы время от времени закрывать глаза, прикрывать их ладонями рук и вспоминать совершенно черными эту букву или точку. Отдых и психический контроль, достигаемые таким способом, помогут добиться соответствующего контроля, когда человек смотрит на проверочную таблицу.

Люди, которым этот метод приносит успех, не осознают, представляя четкую букву, видение в то же время нечеткой буквы и не отвлекаются, когда их зрение улучшается таким представлением. Многие люди могут совершенно четко вспоминать, закрыв глаза или смотря на место, где наверняка не могут увидеть букву, но как только они начинают смотреть на нее, появляется напряжение, и они теряют контроль над своим воспоминанием. А поскольку представление зависит от воспоминания, то они не могут представить видение этой буквы. В таких случаях я привык поступать одним из способов, описанных в предыдущей главе. Я начинаю с вопроса: «Можете ли вы представить черную точку в нижней части этой буквы и в то же время, четко представляя эту точку, способны ли вы представить, что вы видите эту букву?»

Иногда им это удается, но обычно — нет. Тогда их просят представить какую-нибудь часть этой буквы, обычно нижнюю. Когда им удастся представить эту часть прямой, изогнутой или открытой (в зависимости от ситуации), они смогут представить боковые и верхние части, все еще сохраняя точку внизу. Но даже после того, как они сделают это, они, возможно, по-прежнему не смогут представить всю букву целиком без потери точки. Стимулировать их к этому можно, поднося проверочную таблицу немного ближе к ним, а затем отодвигая ее. Связано это с тем, что при взгляде на поверхность, где есть какой-нибудь объект для рассматривания, представление улучшается пропорционально приближению точки, где зрение лучше всего, поскольку в этой точке глаза более всего расслаблены. Когда же на поверхности нет ничего особенного для рассматривания, расстояние не имеет значения, так как при этом не прикладывается никакого усилия увидеть.

Чтобы помочь людям мысленно представить, что они видят букву, им снова и снова надо внушать: «Разумеется, вы не видите букву. Я и не прошу вас увидеть ее. Я лишь прошу, чтобы вы представили, что видите ее совершенно черной и совершенно отчетливо».

Когда людям с помощью мысленного представления удастся увидеть какую-нибудь известную букву, они могут применить тот же метод и к незнакомой букве. Это связано с тем, что, как только любую часть буквы, такую как зона размером с точку, удается представить совершенно черной, вся буква будет увидена черной, хотя на первых порах зрительное восприятие этого факта может быть не столь длительным, чтобы человек осознал это.

Стараясь выявить незнакомые буквы, человек обнаруживает, что невозможно четко представить, если не представляется действительность. Связано это с тем, что если какая-нибудь буква или любая часть буквы представляется иной, чем есть на самом деле, психическое изображение будет размытым и изменчивым, подобно букве, видимой нечетко.

Способы, которыми может быть нарушено мысленное представление, весьма многообразны. Есть только один путь идеального представления и множество путей несовершенного представления. Правильный путь легок. Психическое изображение представляемой вещи приходит так же быстро, как и мысль, и может удерживаться более или менее длительное время. Неправильный путь труден. Изображение приходит медленно, оно изменчиво и держится недолго.

Доказать это можно, представив или вспомнив сначала какую-нибудь черную букву так четко, как это только возможно (закрыв при этом глаза), а затем представив ту же букву нечетко. Обычно первое удается сделать легко. Но при этом обнаружится, что очень трудно представить черную букву с четкими контурами серой, с размытыми кромками и с подернутыми дымкой открытыми [18] частями, что невозможно сформировать ее психическое изображение, которое оставалось бы неизменным в течение ощутимого промежутка времени. Цвет, форма и положение этой буквы в поле зрения будут меняться точно так же, как это происходит с буквой, когда она видится нечеткой. При этом аналогично тому, как напряжение несовершенного зрения приводит к дискомфорту и боли, усилие представить что-либо нечетким тоже будет иногда приводить к болезненному ощущению. И наоборот, чем ближе к идеальному мысленное изображение буквы, тем легче и быстрее оно приходит и дольше удерживается.

Способом мысленного представления были получены весьма интересные результаты в улучшении зрения. Одному врачу, носившему в течение сорока лет очки и бывшему не в состоянии видеть без них большую букву «С» с двадцати футов, всего через пятнадцать минут помогло простое представление, что он видит буквы черными. Когда его просили описать большую букву «С» без очков, он говорил, что она выглядит для него серой, а ее открытая часть в такой степени сделалась неясной из-за серого облачка, что можно было лишь предполагать, что у нее она есть. Ему подсказали, что эта буква черная, совершенно черная, а ее открытая часть совершенно бела, без каких-либо серых облачков. Чтобы он мог убедиться в том, что это действительно так, проверочную таблицу поднесли к нему поближе. Когда он снова посмотрел издали на эту букву, он так отчетливо вспомнил ее черноту, что смог представить, что видит ее такой же черной, какой видел вблизи. При этом открытая часть буквы была представлена совершенно белой. Таким способом он смог увидеть эту букву на проверочной таблице совершенно черной и четкой. Тем же способом он прочитал сначала строку семьдесят, а затем начал спускаться по проверочной таблице вниз до тех пор, пока приблизительно через 5 минут не прочитал с двадцати футов строку, которую нормальный глаз, считается, должен читать с 10 футов. Потом ему дали прочитать шрифт диамант. Буквы казались ему серыми, и справиться с ними он не смог. Его внимание обратили на тот факт, что эти буквы в действительности черны. Как только он смог представить их черными, он смог прочитать их с 10 дюймов.

Объяснить этот примечательный случай излечения можно просто расслаблением. Буквально каждая нервная клетка доктора расслабилась, когда он представил, что видит буквы черными. Когда же он осознал видение этих букв на проверочной таблице, он по-прежнему сохранил контроль над своим представлением. Таким образом, он не начал снова напрягаться и на самом деле увидел эти буквы такими же черными, какими себе представил.

В рассматриваемом случае не было отмечено никакого рецидива, и врач продолжал совершенствоваться. Приблизительно год спустя я посетил его офис и спросил, как продвигаются его дела. Он ответил, что у него отличное зрение как для дали, так и в ближней точке. Врач видел автомобили и людей в них по другую сторону Гудзона, читал названия лодок на реке, что другие люди могли сделать лишь с помощью телескопа. В то ,же время он не испытывал никаких затруднений в чтении газет и, чтобы доказать это, тут же достал газету и прочитал несколько строк из нее вслух. Я был изумлен и спросил его, как ему удалось добиться таких результатов. «Я делал лишь то, что вы мне говорили», — ответил он. «А что я вам такого говорил?» спросил я. «Вы мне советовали ежедневное чтение проверочной таблицы, что я и делал. Вы говорили также, чтобы я каждый день читал мелкий шрифт при тусклом свете. И это тоже я делал».

Другой человек, у которого была высокая степень миопии, осложненная атрофией зрительного нерва, и которого безуспешно лечили многие врачи, получил такую пользу и так быстро от применения способа мысленного представления, что однажды в моем офисе полностью потерял контроль над собой. Подняв проверочную таблицу, которую он держал в своей руке, пациент швырнул ее в другой конец комнаты. «Это слишком хорошо, чтобы в это можно было поверить, — воскликнул он. — Я не могу в это поверить. Возможность быть излеченным и боязнь обмануться в своих ожиданиях выше моих сил».

С некоторым трудом его удалось успокоить и уговорить продолжить лечение. Позже он смог прочитать Маленькие буквы на проверочной таблице, имея уже нормальное зрение. Потом ему дали почитать мелкий шрифт. Когда он взглянул на шрифт диамант, он сразу же сказал, что не сможет его прочитать. Тем не менее, его попросили следовать той же процедуре, что помогла его зрению вдаль. То есть, он должен был представить точку на одной части какой-нибудь из маленьких букв, держа шрифт в шести дюймах от себя. Проверив несколько раз свою память на точку, он смог представить, что видит ее совершенно черной на одной из маленьких букв. Тогда он вновь занервничал и, когда его спросили, в чем дело, он сказал: «Я начинаю читать мелкий шрифт, и это так меня потрясает, что я теряю контроль над собой».

В другом случае женщина с высокой степенью миопии, осложненной зарождающейся катарактой, улучшила свое зрение за несколько дней с 3/200 до 20/50. Вместо постепенного спускания вниз по проверочной таблице она сделала скачок в зрении с 20/50 до 20/10. Близко к ней поднесли проверочную таблицу и попросили посмотреть на букву «О» с трех дюймов — расстояние, на котором она видела ее лучше всего, и представить, что в нижней части этой буквы она видит точку и что эта нижняя часть — самая черная часть буквы. Когда ей удалось это сделать в ближней точке, расстояние стали постепенно увеличивать до тех пор, пока она не смогла увидеть букву «О» с трех футов. Тогда я повесил проверочную таблицу в десяти футах от нее. Она воскликнула: «О, доктор! Это невозможно! Буква слишком мала. Позвольте мне сначала поработать с более крупной».

Тем не менее, спустя 15 минут она смогла прочитать маленькую букву «О» на строке десять с 20 футов.

К содержанию

ГЛАВА 12

Перемещение и раскачивание

Когда глаз с нормальным зрением рассматривает какую-нибудь букву вблизи или вдали, она может казаться вибрирующей или двигающейся в различных направлениях: из стороны в сторону, вверх-вниз или по наклонной. Когда человек переводит взгляд с одной буквы проверочной таблицы на другую или с одного края буквы на другой, не только буква, но и вся строка букв и вся проверочная таблица могут показаться движущимися из стороны в сторону. Это кажущееся движение связано с перемещением глаза и всегда происходит в направлении, противоположном его движению.

Если человек посмотрит на верх буквы, буква окажется ниже линии взгляда и, следовательно, покажется двинувшейся вниз. Если человек посмотрит на низ буквы, она окажется над линией взгляда и покажется двинувшейся вверх. Если посмотреть левее буквы, она окажется справа от линии взгляда и покажется двинувшейся вправо. Если посмотреть вправо от буквы, она окажется слева от линии взгляда и покажется двинувшейся влево.

Люди с нормальным зрением редко осознают эту иллюзию и могут встретиться с затруднениями в ее демонстрации. Но во всех случаях, что встречались мне во время исследований, им всегда через более или менее длительный промежуток времени удавалось овладеть умением производить эту иллюзию. Когда зрение несовершенно, буквы остаются неподвижными или даже движутся в том же направлении, что и глаз.

Глаз не может фиксировать какую-либо точку более доли секунды. Если попытаться это сделать, то глаз начнет напрягаться, а зрение ухудшится. В этом легко убедиться, постаравшись удержать взглядом одну часть буквы в течение ощутимого промежутка времени. Вне зависимости от того, насколько хорошо зрение, буква очень быстро начнет расплываться или даже исчезнет. Иногда усилие удержать ее вызовет боль. В исключительных случаях точка может казаться удерживаемой в течение значительного промежутка времени. Люди при этом думают, что они удерживают ее, но это лишь потому, что глаз бессознательно перемещается. Движения при этом столь быстры, что объекты кажутся видимыми все одновременно.

Перемещение глаза с нормальным зрением обычно незаметно, но прямым исследованием с помощью офтальмоскопа его всегда можно выявить. Если этим инструментом обследовать один глаз, в то время как другой рассматривает маленькую область прямо перед собой, обследуемый глаз, который следует движениям другого, будет виден двигающимся в различных направлениях, которые обычно непостоянны — из стороны в сторону, вверх-вниз, по кругу. Если зрение нормально, эти движения чрезвычайно быстры и не сопровождаются каким-либо проявлением усилия. Перемещения глаза с несовершенным зрением, наоборот, медленнее, амплитуда их движения шире, они отрывисты и делаются с явным усилием.

Можно также показать, что глаз способен перемещаться со скоростью, которую нельзя отметить с помощью офтальмоскопа. Нормальный глаз может прочитать 14 букв нижней строчки проверочной таблицы Снеллена с расстояния 10-15 футов при тусклом свете с такой скоростью, что они кажутся видимыми все одновременно. Кроме того, можно продемонстрировать, что для того, чтобы опознать в таких условиях буквы, необходимо сделать около четырех перемещений по каждой из них. В ближней точке, несмотря на то, что одна часть буквы видна лучше, чем все остальное, остаток все же может быть виден достаточно хорошо, чтобы быть узнанным. Но на отдалении опознать букву невозможно, если глаз не переместится сверху донизу и от одной боковой части буквы к другой. Глаз, помимо этого, должен передвигаться от одной буквы к другой, производя около 70 перемещений в доли секунды.

Строка маленьких букв в проверочной таблице Снеллена может иметь размеры менее, чем фут длины на четверть дюйма высоты. Если для того, чтобы увидеть ее, как это кажется, всю сразу, требуется около 70 перемещений глаза в доли секунды, то чтобы увидеть площадь размером с экран кинотеатра со всеми деталями изображений людей, животных, домов, деревьев и т.д. на нем, требуются тысячи таких перемещений. Чтобы увидеть 16 таких площадей в секунду, что мы делаем при просмотре кинофильмов, нужна скорость перемещения, которую трудно себе вообразить.

Дело не только в том, что глаз человека и его мозг способны к такой скорости действия без какого-либо усилия или напряжения, но и в том, что состояние покоя глаз и мозга является условием такой скорости и максимальной эффективности их работы. Известно что любое движение глаза производит аномалию рефракции, но когда это движение коротко, величина аномалии весьма незначительна. Обычно эти перемещения столь быстры, что отклонение рефракции от нормы не длится достаточно долго, чтобы ее можно было заметить с помощью ретиноскопа. Ее существование можно отметить лишь при уменьшении числа движений до менее чем 4-5 в секунду. Период, в течение которого глаз находится в состоянии покоя, значительно превышает период производства аномалии рефракции. Следовательно, когда перемещения глаза нормальны, не появляется никакой аномалии рефракции. Чем выше скорость бессознательного перемещения глаза, тем лучше зрение. Но если человек будет стараться осознать какое-нибудь отдельное крайне быстрое перемещение, появится напряжение.

Нормальное зрение невозможно без непрерывного перемещения. Такое перемещение служит ярким примером психического контроля, необходимого для нормального зрения. Контроль этот должен быть идеальным, чтобы успеть подумать о тысячах вещах в доли секунды. При этом каждую точку фиксации необходимо отдельно осмыслить, так как думать хорошо о двух вещах или двух частях одной вещи одновременно невозможно. Глаз с несовершенным зрением пытается сделать невозможное, стараясь фиксировано смотреть на одну точку в течение ощутимого промежутка времени, т.е. пристально [19]. Когда он смотрит на незнакомую букву и не видит ее, он продолжает смотреть на нее, прикладывая усилие, чтобы увидеть ее лучше. Такое усилие всегда кончается ничем и служит важным фактором ухудшения зрения.

Одним из лучших методов улучшения зрения, как мы обнаружили, является сознательное подражание бессознательному перемещению нормального глаза и осознание кажущегося движения (раскачивания), производимого таким перемещением. Нормально зрение или нет, сознательное перемещение и раскачивание оказывают глазу большую помощь и приносят пользу. Этим способом можно улучшить не только плохое, но и нормальное зрение тоже. Когда зрение несовершенно, перемещение, если оно делается правильно, дает такой же отдых глазу, что и пальминг и всегда приводит к уменьшению или коррекции аномалии рефракции.

Глаз с нормальным зрением никогда не пытается удержать точку более доли секунды, а когда он перемещается, как это было объяснено в главе 8, он всегда видит предыдущую точку фиксации хуже. Когда глаз перестает быстро перемещаться и видит точку, с которой он переместился, хуже, зрение перестает быть нормальным, качка буквы [20] либо совсем не наступает, либо он затягивается, либо же иногда он противоположен тому, чем должен быть. Эти факты легли в основу лечения с помощью метода перемещения.

Для того, чтобы видеть предыдущую точку фиксации хуже, глаз с плохим зрением должен смотреть в сторону от нее дальше, чем это делает глаз с нормальным зрением. Если глаз, например, переместится только на четверть дюйма, он может видеть предыдущую точку фиксации так же хорошо или даже лучше, чем прежде, и вместо того, чтобы получить отдых в результате такого перемещения, его напряжение еще больше возрастет. При этом не будет отмечено никакого качка буквы, а зрение ухудшится. При двух дюймах он, возможно, сможет избавиться от первой точки и, если точка не будет удерживаться более секунды, глаз в результате перемещения получит отдых. При этом может быть достигнута иллюзия качка буквы. Чем короче перемещение, тем больше польза, но даже очень длинное перемещение — например, в 3 фута и больше поможет тем, кто не может делать более короткого перемещения.

С другой стороны, когда человек способен сделать короткое перемещение, длинное перемещение ухудшает зрение. Качек буквы является свидетельством того, что перемещение делается правильно, и когда это происходит, зрение всегда улучшается. Можно перемещать взгляд без улучшения зрения, но создать иллюзию качка буквы без улучшения невозможно. Когда это удастся сделать с помощью длинного перемещения, перемещение можно постепенно сокращать до тех пор, пока человек не сможет перемещать взгляд от верха мельчайших букв на проверочной таблице до их низа (или еще чего-нибудь другого), сохраняя при этом иллюзию качка. Позже он сможет осознавать качки букв без сознательного перемещения взгляда.

Вне зависимости от степени совершенства зрения, пока предыдущая точка фиксации видится хуже, всегда имеется возможность перемещаться и производить раскачивание. Даже диплопия и полиопия (соответственно видение двойного и множественных изображений) не мешает раскачиванию с некоторым улучшением в зрении. Обычно глаз с несовершенным зрением способен перемещаться от одного края проверочной таблицы к другому или от какой-нибудь точки на ее верху к точке в нижней части таблицы и наблюдать при этом, что в первом случае таблица кажется движущейся из стороны в сторону, а во втором случае — вверх-вниз.

Когда люди страдают высокой степенью эксцентрической фиксации, для того, чтобы увидеть предыдущую точку фиксации хуже после смещения с нее, можно использовать некоторые методы, описанные в 8-й главе. Однако обычно люди, которым не удается видеть хуже во время перемещения на удаленных объектах, легко могут этого добиться вблизи, так как их зрение в этой точке лучше, чем в какой-либо другой, не только при миопии, но часто и при гиперметропии. Когда эффект раскачивания будет достигнут в ближней точке, расстояние можно постепенно увеличивать, пока то же самое не удастся сделать с расстояния в 20 футов.

Перемещения и иллюзии раскачивания часто более успешно удается добиться, дав своим глазам отдых, закрыв их или сделав пальминг. Таким методом чередования отдыха глаз с проделыванием перемещений, люди с весьма несовершенным зрением иногда добивались временного или постоянного улучшения зрения уже через несколько недель.

Перемещение можно делать медленно или быстро, в зависимости от состояния зрения. На первых порах человек вероятно будет напрягаться, если будет делать перемещение слишком быстро. В таком случае точка, с которой он перемещается, не будет видна хуже. Не будет при этом видно и никакого качка. По мере улучшения состояния, скорость можно увеличить. Однако обычно осознать качки объекта, если перемещение производится быстрее чем 2-3 раза в секунду, невозможно.

Мысленное изображение любой буквы, как правило, можно сделать точно таким же раскачивающимся как и буква с проверочной таблицы. Для большинства людей мысленное раскачивание объекта на первых порах дается легче, чем зрительное (хотя встречаются люди, у которых все наоборот). Когда они научатся раскачивать буквы таким способом, более легким для них станет и раскачка букв на проверочной таблице. Чередование мысленного и зрительного раскачиваний и перемещений иногда может привести к быстрому прогрессу. По мере углубления расслабления амплитуду мысленного раскачивания можно сокращать, пока не станет возможным представить себе и раскачивать букву размером с точку в газете. Когда это удается сделать, в выполнении оно оказывается легче, нежели раскачка большой буквы. Многим людям это принесло большую пользу.

Все люди, независимо от величины аномалии рефракции, корректируют ее частично или полностью (что подтверждается ретиноскопом) в течение, по крайней мере, доли секунды, когда им удается успешно выполнять перемещение и раскачивание. Этого времени может оказаться недостаточным, чтобы человек осознал улучшение в зрении, но он может представить себе это, что облегчит сохранение расслабления достаточно долго для осознания улучшенного зрения. Например, посмотрев сначала в сторону от проверочной таблицы, человек может вновь взглянуть на большую буку «С» на ней. При этом на доли секунды аномалия рефракции может уменьшиться или скорректироваться, как это показывает ретиноскоп. Тем не менее, он может не осознать улучшившегося зрения. Однако, представив, что буква «С» видна лучше, расслабление можно продлить в достаточной степени, чтобы успеть осознать его.

Когда раскачивание, мысленное или зрительное, успешно, человек может испытать чувство расслабления, которое проявляется в виде ощущения всеобщего раскачивания. Это ощущение увязывается с любым объектом, который осознается (чувствуется) человеком. Это движение можно представить в любой части тела, на которую направлено внимание. Его можно увязать со стулом, на котором сидит человек, или с любым объектом в комнате, или еще с чем либо, что придет в голову. Раскачивающимися могут казаться здание, город, весь мир. Когда человек осознает это всеобщее раскачивание, он теряет воспоминание о том объекте, с которого оно началось. Но пока он способен сохранять ощущение такого движения в направлении, противоположном истинному движению глаз, или движению, представляемому мысленно, расслабление будет сохраняться. Однако, если направление этого движения поменяется, то появится напряжение. Представить всеобщее раскачивание с закрытыми глазами легко. Некоторым людям вскорости удается это делать и с открытыми глазами. Позже чувство расслабления, которое сопровождает раскачивание, может быть достигнуто и без осознания последнего, тогда как эффект раскачивания всегда можно достичь лишь тогда, когда человек думает о нем.

Существует только одна причина неудачи в достижении иллюзии качания. Эта причина — напряжение. Некоторые люди стараются усилием заставить букву раскачиваться. Такие усилия всегда кончаются ничем. Не глаза и мозг раскачивают буквы, они раскачиваются сами по себе. Глаз может перемещаться произвольно. Это мышечный акт, являющийся результатом двигательного импульса. Раскачивание придет само по себе, «самотеком», если перемещение осуществляется нормально. Оно не создает расслабления, но зато является его свидетельством. Несмотря на то, что само по себе оно не имеет ценности, оно ценно тем, что, подобно точке, служит индикатором того, что расслабление сохраняется.

В различных случаях были найдены полезными следующие методы перемещения:

 

 

 

 

 

 

Разные люди найдут разные методы перемещения более или менее приемлемыми для себя. Если какой-либо метод после одной-двух попыток не приносит успеха, его следует отбросить и надо попытаться применить что-нибудь еще. Было бы ошибочным продолжать применение метода, не дающего быстрых результатов. Причиной неудачи в таких случаях является напряжение, а в этом нет ничего хорошего.

Если у вас нет возможности тренироваться с проверочной таблицей, можно использовать другие объекты. Можно, например, перемещаться взглядом от одного окна здания к другому, от одной части окна к другой его части, с одного автомобиля на другой или с одной части автомобиля на другую, создавая в каждом случае иллюзию движения объектов в направлении, противоположном движению глаз. При разговоре с людьми можно переводить взгляд от одного человека к другому или одной части лица к другой. Читая книгу или газету, можно с осознанием этого перемещаться от одного слова к другому, от одной буквы или ее части к другой.

Перемещение и раскачивание, поскольку они дают человеку возможность делать что-то конкретное, часто более успешно достигают цели, нежели другие методы обретения расслабления. В ряде случаев были достигнуты прекрасные результаты простым показом того, что пристальное смотрение ухудшает зрение, а перемещение взгляда — улучшает его. Одна из моих пациенток, девочка шестнадцати лет с прогрессирующей миопией, очень быстро излечилась с помощью метода перемещения. Она пришла в мой офис в очках, окрашенных в бледно-желтый цвет с затемнением по бокам. Несмотря на такую защиту, свет так сильно досаждал ей, что она почти совсем закрывала глаза и с трудом находила свою дорогу в комнате. Ее зрение без очков составляло 3/200. Любое чтение пугало ее, игра на фортепиано по нотам была просто невозможной. Ей пришлось расстаться со своими планами поступления в колледж.

Чувствительность ее глаз к свету удалось за несколько минут снизить с помощью лечения солнцем (описанном в главе 24). Потом ее посадили перед проверочной таблицей и попросили посмотреть в сторону от нее, дать своим глазам отдых и затем посмотреть на большую букву «С». На доли секунды ее зрение улучшилось. Неоднократными показами ей дали понять, что любое усилие увидеть буквы всегда ухудшает зрение. Попеременно смотря в сторону, а потом обратно на буквы в течение доли секунды, ее зрение улучшилось так быстро, что за получасовой курс оно стало для дали почти нормальным.

Потом ей дали прочитать шрифт диамант. Попытка сразу же прочитать его причиняла ей жестокую боль. Тогда ее попросили поступить таким же образом, как когда она читала проверочную таблицу. За несколько минут, попеременно смотря в сторону, а потом на первую букву каждого слова по очереди, она смогла читать без какого-либо чувства утомления, дискомфорта или боли. Покинула офис она, уже сняв очки и легко находя свою дорогу. Также быстро получили пользу от этого простого метода и другие пациенты.

К содержанию

ГЛАВА 13

Иллюзии зрения

У людей с плохим зрением всегда отмечаются иллюзии зрения. Есть они и у людей с нормальным зрением, но если иллюзии нормального зрения являются свидетельством расслабления, то иллюзии несовершенного зрения являются свидетельством напряжения. У одних людей с аномалией рефракции бывает немного иллюзий, у других — много, поскольку напряжение, вызывающее аномалию рефракции, не является тем же самым напряжением, что отвечает за иллюзии.

Иллюзии несовершенного зрения могут быть связаны с цветом, размером, положением и формой рассматриваемых объектов. Они могут включать в себя появление вещей, которых нет в действительности, различные другие странные и интересные явления.

 

ИЛЛЮЗИИ ЦВЕТА

Когда человек видит черную букву и утверждает, что она серая, коричневая, голубая или зеленая, то это значит, что он страдает иллюзией цвета. Это явление отличается от того, что называется цветовой слепотой. Человек с цветовой слепотой не может различать между собой цвета, обычно голубой и зеленый, а его неспособность к этому носит постоянный характер. Человек, страдающий иллюзией цвета, видит ложные цвета непостоянно и видит их неоднородными. Когда он смотрит на черные буквы на проверочной таблице, они в один момент времени могут казаться ему серыми, в другой — уже с оттенками желтого, голубого или коричневого. Некоторые люди всегда видят черные буквы красными. Другим они кажутся красными лишь временами. Хотя все буквы имеют одинаковый цвет, некоторые люди могут видеть большие буквы черными, а маленькие — желтыми или голубыми. Обычно большие буквы видятся более темными, чем маленькие, какого бы цвета они ни были. Нередко в одной и той же букве появляются разные цвета. Часть ее может видеться черной, а остальное серым или какого-нибудь другого цвета. На белом могут появляться пятнышки черного или цветного, а пятнышки белого или цветного — на черном.

 

ИЛЛЮЗИИ РАЗМЕРА

Большие буквы могут казаться маленькими или, наоборот, маленькие буквы могут казаться большими. Одна буква может казаться имеющей нормальный размер, в то время как другая буква того же размера и с такого же расстояния, может показаться большей или меньшей по размеру. Буква может казаться имеющей нормальный размер в ближней точке и в отдалении, но имеющей лишь половину этого размера на средней дистанции. Когда человек способен правильно судить о размере буквы со всех расстояний, вплоть до 20 футов, его зрение нормально. Если с разных расстояний этот размер кажется ему разным, то он страдает иллюзиями размера. На больших расстояниях суждение о размере всегда несовершенно, так как на таких расстояниях несовершенно и зрение, хотя оно прекрасно на обычных расстояниях. Звезды кажутся точками потому, что глаз для объектов на таких расстояниях обладает несовершенным зрением. Свеча, рассматриваемая с полумили, кажется меньше по размеру, чем в ближней точке, но если она рассматривается в телескоп, который дает совершенное зрение на этом расстоянии, она будет казаться такой же, как и в ближней точке. С улучшением зрения способность к суждению о размере объектов улучшается.

Коррекция аномалий рефракции очками редко дает человеку возможность так же правильно судить о размере, как это делает нормальный глаз. Способность это делать может существенно различаться у людей, имеющих одинаковую степень аномалии рефракции. Один человек с 10 диоптриями миопии, скорректированной очками, возможно сможет (что бывает очень редко) правильно судить о размерах объектов. Другой же человек, с той же степенью миопии и с теми же очками, может видеть эти вещи, имеющими как будто лишь половину или треть своего обычного размера. Это показывает, что аномалии рефракции имеют мало общего с неправильным восприятием размера.

 

ИЛЛЮЗИИ ФОРМЫ

Круглые буквы могут казаться квадратными или треугольными, прямые буквы могут казаться изогнутыми, буквы правильной формы могут казаться имеющими в своем центре сетку или крест. Короче говоря, можно наблюдать неопределенное количество меняющихся форм. Основными факторами этого вида несовершенного зрения выступают освещение, расстояние и окружающая обстановка. Многие люди могут видеть форму какой-нибудь буквы правильно, когда другие буквы прикрыты чем-нибудь, но неспособны этого сделать, если они видны. Некоторым людям помогает отметка положения букв с помощью какого-нибудь указателя. Другим указатель настолько мешает, что с ним они не могут увидеть букву так же хорошо, как без него.

 

ИЛЛЮЗИИ ЧИСЛЕННОСТИ

Люди с плохим зрением часто видят обоими глазами вместе, каждым глазом по отдельности или только одним глазом множественные изображения. Манера проявления этих множественных изображений иногда очень любопытна. Например, один пациент с пресбиопией нормально читал слово HAS обоими глазами. Он правильно читал левым глазом слово PHONES, но когда читал его правым глазом, он видел букву «Р» двойной, при этом мнимое изображение находилось немножко левее действительного. Левый глаз, несмотря на то, что он имел нормальное зрение для слова PHONES, множил ось булавки, когда она находилась в вертикальном положении. При этом головка оставалась одиночной и множилась лишь, когда положение булавки меняли до горизонтального. Но тогда уже ось становилась одиночной. Когда кончик булавки помещали ниже какой-нибудь очень маленькой буквы, острие иногда двоилось, несмотря на то, что буква оставалась одиночной.

Никакая аномалия рефракции не может объяснить подобный феномен. Это ошибки одного лишь мозга. Положения, в которых располагаются множественные изображения, бесконечны. Иногда они располагаются вертикально, иногда — горизонтально или наклонно, а иногда по кругу, треугольником или в виде других геометрических фигур. Их число также может меняться от двух до трех, четырех и более. Они могут быть неподвижными или более-менее быстро меняющими свое положение. Они отличаются также определенной степенью разнообразия в отношении цвета, включая и белый (белее даже, чем цвет фона).

 

ИЛЛЮЗИИ ПОЛОЖЕНИЯ

Точка, следующая за буквой на той же горизонтали, что и низ буквы, может показаться поменявшей свое положение большим разнообразием любопытных способов. Может измениться расстояние между ней и буквой. Она может оказаться по другую сторону буквы, выше или ниже строки. Некоторые люди видят буквы, расположенными в неправильном порядке. В случае слова AND, например, буква «D» может занять место буквы «N» или первая буква может поменяться местами с последней.

Все эти явления представляют собой психические иллюзии. Буквы иногда кажутся более удаленными, чем на самом деле. Маленькие буквы с расстояния 20 футов могут казаться рассматриваемыми с расстояния в милю. Люди, страдающие иллюзиями дистанции, спрашивают, было ли изменено положение проверочной таблицы.

 

ИЛЛЮЗИИ, СВЯЗАННЫЕ С НЕСУЩЕСТВУЮЩИМИ ОБЪЕКТАМИ

Когда глаз имеет плохое зрение, мозг не только искажает то, что видит глаз, но и представляет, что видит вещи, не существующие в действительности. Среди иллюзий подобного рода встречаются плавающие частички, которые весьма часто появляются перед глазами, когда зрение несовершенно и даже когда оно обычно очень хорошее. Эти частички в науке известны как muscae volitantes, или симптомом «летающих мушек». Хотя их наличие не имеет никакого реального значения, являясь просто симптомом психического напряжения, они так сильно привлекают внимание и так сильно обычно волнуют людей, что будут рассмотрены более подробно в главе 19.

 

ИЛЛЮЗИИ, СВЯЗАННЫЕ С ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМИ ЦВЕТАМИ

Когда зрение несовершенно, человеку нередко после отвода взгляда в сторону от черного, белого или какого-либо другого ярко окрашенного объекта и закрытия глаз в течение нескольких секунд кажется, что он видит этот объект, окрашенным в дополнительный или близкий к дополнительному цвет. Если это черный объект на белом фоне, то будет виден белый объект на черном фоне. Если объект красный, то его можно увидеть голубым, а если он голубой, то объект может проявиться как красный. Эти иллюзии, известные как последовательные образы, можно также увидеть, хотя и реже, и с открытыми глазами на любом фоне, на который человеку случится взглянуть. Они часто столь ярки, что кажутся реальностью.

 

ИЛЛЮЗИИ, СВЯЗАННЫЕ С ЦВЕТОМ СОЛНЦА

Люди с нормальным зрением видят солнце белым, белейшим из существующего белого. Но когда зрение несовершенно, оно может казаться имеющим практически любой цвет спектра — красный, зеленый, лиловый, желтый и т. д. Известно, что нередко солнце описывалось людьми с нарушением зрения совершенно черным. Заходящее солнце обычно кажется красным благодаря атмосферным условиям. Но во многих случаях эти условия недостаточны, чтобы изменить цвет, и все равно людям с плохим зрением оно кажется красным, а людям с нормальным зрением — белым. Если краснота красного солнца является иллюзией, а не следствием атмосферных условий, изображение солнца на матовом стекле фотокамеры будет белым, а не красным. Лучи, фокусируемые увеличительным стеклом, также будут белыми. То же самое верно и для красной луны.

 

СЛЕПЫЕ ПЯТНА ПОСЛЕ ВЗГЛЯДА НА СОЛНЦЕ

После взгляда на солнце большинство людей видит черные или окрашенные пятнышки, которые могут сохраняться от нескольких минут до года и более, но никогда не остаются навсегда. Эти пятна также являются иллюзиями, а не следствием, как это обычно утверждается, какого-либо органического изменения в глазах. Даже полная слепота, которая иногда временно появляется после взгляда на солнце, представляет собой всего лишь ложное впечатление глаза о чувственном восприятии.

 

ИЛЛЮЗИИ, СВЯЗАННЫЕ С МЕРЦАНИЕМ ЗВЕЗД

То, что звезды мерцают, отражено и в песнях, и в рассказах. Обычно считается, что это явление в порядке вещей. Однако можно доказать, что предполагаемое мерцание — это просто психическая иллюзия.

 

ПРИЧИНА ИЛЛЮЗИЙ НЕСОВЕРШЕННОГО ЗРЕНИЯ

Все иллюзии несовершенного зрения являются результатом напряжения психики. Когда по какой-либо причине происходит нарушение психического равновесия, возникает вероятность появления разного рода иллюзий. Это напряжение не только отличается от напряжения, создающего аномалию рефракции, но, что можно доказать, для каждого рода этих иллюзий существует свой вид напряжения. Изменение цвета не обязательно должно вести к изменению размеров или формы объектов или появлению каких-нибудь других иллюзий. Можно совершенно четко видеть цвет буквы или части буквы, не узнав при этом самой буквы. Чтобы черные буквы превратились в голубые, желтые или буквы других цветов, требуется подсознательное усилие вспомнить или представить нужные цвета, в то время как, чтобы изменить форму, требуется подсознательное усилие увидеть форму, о которой идет речь. При небольшой практике любой человек может научиться создавать иллюзии формы и цвета, сознательно напрягаясь тем же способом, что он напрягался бессознательно. Какие бы иллюзии не производились таким способом, будет обнаружено, что при этом появятся также эксцентрическая фиксация и одна из аномалий рефракции.

Напряжение, которое приводит к полиопии, опять-таки отличается от напряжения, создающего иллюзии цвета, размера и формы. После нескольких попыток большинству людей удается легко производить полиопию по своему желанию. Пристальное смотрение или скашивание глаз, если напряжение достаточно велико. обычно приводят к тому, что человек начинает видеть двойные изображения. Смотря поверх источника света или буквы и старясь увидеть их так же хорошо, как и при взгляде прямо на них, можно создать иллюзию нескольких источников света или букв, расположенных по вертикали. Если напряжение достаточно велико, их может быть с целую дюжину. Смотря вбок от источника света или буквы или смотря в сторону от них под каким-нибудь углом, эти изображения можно выстроить по горизонтали или по наклонной под любым углом.

Чтобы увидеть объекты в неправильном расположении (например, чтобы первая буква слова заняла место последней), требуется пустить в ход мастерство эксцентрической фиксации и научиться мысленному представлению, которое отличается от обычного.

Черные или окрашенные в другие цвета пятнышки, которые видны после взгляда на солнце, и странные цвета, в которые иногда кажется окрашенным солнце, также являются следствием психического напряжения. Когда человек научится смотреть на солнце без напряжения (см. главу 24), эти явления немедленно исчезнут.

Последовательные изображения приписывались утомлению сетчатки, которая якобы настолько сверхстимулируется каким-либо цветом, что не может больше его воспринимать и ищет, таким образом, облегчения в оттенке, дополнительном по отношению к данному цвету. Если, например, она утомлена смотрением на черную буку «С» на проверочной таблице, то предполагается, что облегчение будет найдено в видении «С» белой. Такое объяснение рассматриваемого явления весьма остроумно, но вряд ли соответствует истине. Глаза не могут видеть, когда они закрыты. Если человеку в подобном случае кажется, что он все же что-то видит, то это означает, что он подвергся психической иллюзии, к которой сетчатка не имеет никакого отношения. Не могут глаза видеть и того, чего нет в реальности. Если человеку кажется, что он видит белую букву «С» на зеленой стене, где нет ничего подобного, то опять-таки очевидно, что он поддался психической иллюзии. Последовательное изображение, на самом деле, свидетельствует просто о потере психического контроля и встречается вместе с одной из аномалий рефракции, так как и это состояние связано с потерей психического контроля. Любой человек может создать последовательные изображения по желанию, стараясь увидеть большую букву «С» всю одинаково хорошо, т. е. под напряжением. В то же время на нее можно смотреть бесконечно долго способом центральной фиксации без подобных последствий.

Хотя люди с недостатками зрения обычно видят звезды мерцающими, они не обязательно должны их видеть такими. Следовательно, очевидно, что напряжение, которое вызывает мерцание, отличается от напряжения, ведущего к аномалии рефракции. Если человек будет смотреть на звезду без каких-либо попыток сделать усилие увидеть ее, она не будет мерцать. Если же начнется иллюзия мерцания, ее обычно можно прекратить, «раскачивая» звезду. С другой стороны, можно заставить мерцать планеты или даже луну, если человек будет достаточно сильно напрягаться, чтобы увидеть их.

 

ИЛЛЮЗИИ НОРМАЛЬНОГО ЗРЕНИЯ

Иллюзии нормального зрения включают в себя феномен центральной фиксации. Когда глаз с нормальным зрением смотрит на букву на проверочной таблице, он видит зафиксированную точку лучше всех остальных. Любой другой объект в поле зрения при этом кажется менее четким. В реальности вся буква и все буквы могут быть совершенно черными и четкими, а впечатление, что одна буква чернее, чем другие, или что одна часть какой-нибудь буквы чернее, чем остаток, является иллюзией. Однако нормальный глаз способен перемещаться с такой быстротой, что кажется, что вся строка маленьких букв видна одинаковой одновременно. Конечно, на самом деле никакого подобного изображения на сетчатке не получается. Каждая буква видится по отдельности. В предыдущей главе было показано, что когда буквы рассматриваются с расстояния 15-20 футов, их можно и не опознать, если не будет сделано около четырех перемещений по каждой букве. Следовательно, чтобы создать впечатление одновременного видения 14 букв, на сетчатке должно быть создано около 60-70 изображений, каждое с одной точкой, более четкой, чем остальные. Теперь, по-видимому, ясно, что мысль о том, что буквы видятся одинаковыми все сразу, является не чем иным, как иллюзией.

Здесь мы сталкиваемся с двумя разными видами иллюзий. В первом случае впечатление, воспринятое мозгом, соответствует изображению на сетчатке, но не соответствует действительности. Во втором случае психическое восприятие находится в соответствии с действительностью, но не соответствует изображению на сетчатке.

Нормальный глаз обычно видит фон буквы белее, чем есть на самом деле. При взгляде на буквы с проверочной таблицы он видит у краев букв белые полоски. При чтении мелкого шрифта нормальный глаз видит белое пространство между строками и буквами и белое пространство открытых мест букв более интенсивными по цвету, чем это есть в действительности. Люди, которые не могут читать мелкий шрифт, также могут наблюдать эту иллюзию, но менее четко. Чем четче видна эта иллюзия, тем лучше зрение. Если ее удастся представить сознательно (при нормальном зрении она представляется бессознательно), то зрение улучшается. Если строки мелкого шрифта чем-нибудь прикрываются, то полоски между ними исчезают. Когда глаз с нормальным зрением рассматривает буквы через увеличительное стекло, эта иллюзия не исчезает, но интенсивность белого и черного цвета падает. При плохом зрении их интенсивность можно усилить подобным способом до некоторой степени, но все же она будет более слабой, чем в случае с нормальными глазами.

Иллюзии движения, производимые перемещением глаза и подробно описанные в предыдущей главе, также следует причислить к иллюзиям нормального зрения. То же следует сказать и о восприятии объектов в правильном положении. Последнее представляет собой наиболее любопытную иллюзию из всех. Независимо от положения головы и несмотря на то, что изображение на сетчатке перевернуто, мы всегда видим вещи в правильном положении.

К содержанию

ГЛАВА 14

Зрение при неблагоприятных условиях

Согласно общепринятым идеям гигиены зрения, считается важным защищать глаза от большого разнообразия воздействий, которых часто трудно избежать и которым большинство людей покоряется с неприятным чувством, что из-за них они «губят свое зрение». Яркий и тусклый свет, искусственное освещение, резкие колебания уровня освещенности, мелкий шрифт, чтение в движущемся транспорте, чтение лежа и тому подобное долго считались вредными для глаз. Написаны целые горы литературы об их предположительно ужасном воздействии на зрение.

Эти представления прямо противоположны истинному положению вещей. Когда глаза используются правильно, зрительная работа при неблагоприятных условиях не только не портит глаза, но и приносит им реальную пользу, поскольку, чтобы видеть в таких условиях, требуется большая, чем при благоприятных условиях, степень расслабления. Правда, условия, о которых идет речь, могут на первых порах вызвать дискомфорт даже у людей с нормальным зрением, но внимательное ознакомление с фактами показывает, что только люди с плохим зрением серьезно страдают от них. Такие люди, если они применяют центральную фиксацию, быстро привыкают к ним и извлекают из них большую пользу.

Хотя глаза созданы, чтобы реагировать на свет, как медиками, так и обывателями высказываются опасения по поводу его воздействия на зрение. Когда же мы имеем дело с действительным заболеванием, нередко людям приходится находиться неделями, месяцами и годами в темных помещениях или с повязками на глазах. Дома, на работе и в школах, чтобы смягчить природный или искусственный свет и избежать того, чтобы он бил прямо в глаза, предпринимаются чрезвычайные меры предосторожности.

Основание, на котором базируется эта всеобщая боязнь света, весьма хрупко. Нельзя, конечно, игнорировать те яркие источники света, которые иногда вызывают временные неприятные ощущения. Что же касается определенных патологических эффектов или постоянного нарушения зрения от воздействия одного лишь света, то мне никогда не приходилось наблюдать ни в клиниках, ни в ходе экспериментов что-либо, что свидетельствовало в пользу таких выводов. Мой опыт говорит, что сильный свет никогда не вызывает постоянных нарушений зрения.

Не свет, а темнота опасна для глаз. Длительное исключение света всегда ухудшает зрение и может вызвать серьезные воспалительные состояния. Однако всеобщий страх чтения или выполнения тонкой (мелкой) работы при тусклом свете необоснован. Пока свет достаточно силен, чтобы видеть без дискомфорта, такая практика безвредна и может оказаться полезной.

Внезапная смена освещения считается особенно вредной для глаз, но никаких доказательств в поддержку этой теории я не нашел. Неожиданные колебания света несомненно вызывают у многих людей чувство дискомфорта. Однако во всех обследованных случаях я нашел их не только далекими от того, чтобы повредить зрению, но и полезными на самом деле. Люди с плохим зрением испытывают значительные неудобства, проявляющиеся в ухудшении зрения, от изменений в интенсивности освещения. Но состояние пониженного зрения всегда временно и, если глаз постоянно подвергается подобным условиям, зрение извлекает из этого лишь пользу.

Рекомендуются такие виды тренировки, как чтение попеременно на ярком и тусклом свету или переход из темной комнаты в хорошо освещенную и наоборот. Даже такие быстрые и сильные колебания света, какие встречаются при просмотре кинофильмов, оказываются, в конце концов, полезными для любых глаз. Я всегда советовал людям с плохим зрением почаще ходить в кинотеатры и применять там центральную фиксацию. Они быстро привыкали к мерцающему свету, и впоследствии другое освещение или отражения света меньше их раздражало.

Считается, что чтение — это одно из неизбежных зол цивилизации. Но при этом утверждается, что, избегая мелкого шрифта и следя за тем, чтобы читать только при определенных благоприятных условиях, разрушительные воздействия чтения можно свести к минимуму. Были проведены широкие исследования воздействия различных видов шрифта на зрение школьников и разработаны детальные правила, касающиеся размера шрифта, его цвета, расстояния между буквами и строками, длины строк и т. д. Книги с совсем мелким шрифтом еще могли надоесть детям, но какого-либо основания для предположения, что такой шрифт вреден для их глаз (или любых других глаз) я не нашел. Наоборот, чтение мелкого шрифта, когда это можно сделать без дискомфорта, всегда подтверждало свою полезность. Чем тусклее свет, при котором удается прочитать такой шрифт, и чем ближе к глазам его удается при этом держать, тем больше пользы. Этим способом за несколько минут и даже немедленно удавалось снижать жестокую боль в глазах.

Причиной этого является то, что мелкий шрифт невозможно прочитать при слабом свете и близко к глазам, если их не расслабить. В то же время крупный шрифт можно прочитать при хорошем освещении и с обычной дистанции чтения, хотя глаза при этом могут находиться под напряжением. Когда удается читать мелкий шрифт при неблагоприятных условиях, чтение обычного шрифта в обычных условиях значительно облегчается. При миопии полезным может оказаться усилие увидеть мелкий шрифт, поскольку миопия всегда снижается, когда присутствует усилие увидеть близкие объекты. Это иногда противодействует тенденции напрягаться при взгляде на удаленные объекты, что всегда приводит к производству миопии. Некоторым миопикам оказывается полезным усилие увидеть настолько мелкий шрифт, что его нельзя даже прочитать.

Людям, которые хотят сохранить свое зрение, часто рекомендуется не читать в движущемся транспорте. Но поскольку в современных условиях жизни многие люди вынуждены значительную часть своего времени проводить в движущемся транспорте, а многие из них не имеют другого времени для чтения, то надеяться, что они когда-либо откажутся от этой практики, бесполезно. К счастью, теория вредности подобной практики не подтверждается фактами. Когда рассматриваемый объект более-менее быстро движется, сначала всегда появляется напряжение с одновременным ухудшением зрения, но это всегда временно, и, в конечном счете, зрение такой практикой лишь улучшается.

Вероятно нет другой зрительной привычки, с которой бы мы так упорно боролись, как с чтением лежа. Называется множество правдоподобных причин ее предположительной вредности, но это положение для чтения оказалось столь соблазнительным, что вероятно мало кто из людей смог удержаться от него перед страхом последствий. Поэтому приятно сообщить — мне удалось выяснить, что эти последствия скорее полезны, чем вредны. Наряду с использованием глаз при других трудных условиях хорошо было бы научиться читать лежа. Способность делать это улучшается по мере тренировки. В вертикальном положении при хорошем освещении, когда свет падает сзади поверх левого плеча, человек может читать, даже если глаза находятся под значительной степенью напряжения. Но лежа, при неблагоприятном освещении и наклонном положении страницы к глазам человек не может читать, если не расслабится. Любой, кто научится читать лежа без дискомфорта, не должен, вероятно, испытывать каких-либо затруднений с чтением при обычных условиях.

То, что зрительная работа в трудных условиях представляет собой хорошую психическую тренировку, это факт. В первое время психика может быть выведена из равновесия неблагоприятной окружающей обстановкой, но в последующей она привыкает к ней. Психический контроль при этом и, следовательно, зрение улучшаются. Советовать не использовать свои глаза при неблагоприятных условиях, это все равно, что говорить человеку, пролежавшему в постели несколько недель и находящего трудным ходить, воздержаться от такого упражнения. Конечно, в обоих случаях нужна осмотрительность. Выздоравливающему не следует пытаться сразу же пробежать марафон. Точно также человеку с нарушением зрения не следует пытаться без подготовки смотреть, не мигая, на солнце в полдень. Но подобно тому, как больной может постепенно развивать свою силу до тех пор, пока марафон не перестанет его пугать, так и глаза с нарушением зрения можно обучать до тех пор, пока не станет возможным пренебречь не только без опаски, но и с пользой всеми правилами, которыми под названием «гигиена глаз» мы так долго позволяли себя пугать.

К содержанию

ГЛАВА 15

Оптимумы и пессимумы

Почти во всех случаях нарушенного из-за аномалий рефракции зрения существует объект или объекты, которые могут рассматриваться с нормальным зрением. Такие объекты я назвал оптимумами. С другой стороны, есть некоторые объекты, которые люди с нормальными глазами и обычно нормальным зрением всегда видят плохо. При их рассматривании, как показывает ретиноскоп, появляется какая-нибудь аномалия рефракции. Такие объекты я назвал пессимумами. Объект становится оптимумом или пессимумом в зависимости от эффекта, который он производит на психику. В некоторых случаях этот эффект легко объяснить.

Для многих детей лица их матерей представляют собой оптимум, а лицо незнакомого человека — пессимум. Одной портнихе всегда удавалось без очков продеть тонкую ниточку шелка в иглу э 10, хотя она вынуждена была надевать очки, чтобы пришить пуговицу, так как не видела дырочки в них. Она преподавала кройку и шитье и считала детей глупыми, поскольку они не могли различить между собой два оттенка черного. Сама же она могла подобрать пару цветов без сравнения образцов. И все же этой портнихе не удавалось разглядеть строчку черных букв в фотокопии библии (буквы при этом не были мельче, чем нитка шелка). Не могла она вспомнить и черную точку. Один рабочий в бондарне, многие годы занимавшийся выбраковкой дефектных бочек, в момент, когда они быстро катились мимо него по наклонной плоскости, смог продолжить свою работу и после того, как его зрение для большинства других объектов ухудшилось. В то же время люди со значительно лучшим, судя по проверочной таблице, зрением не могли найти дефектные бочки. Знакомство с различными перечисленными объектами дало этим людям возможность смотреть на них без напряжения, то есть без старания увидеть их. Следовательно, бочки были оптимумами для контролера, а ушко иглы и цвета шелка и тканей — для портнихи. Незнакомые объекты, как уже отмечалось в 4-й главе, наоборот, всегда являются пессимумами.

В других случаях особенность мозга, делающая один объект пессимумом, а другой оптимумом, трудно объяснить. Невозможно также объяснить такой факт, когда какой-либо объект может явиться оптимумом для одного глаза и не быть им для другого, или быть оптимумом в одно время и на одном расстоянии и не быть им при других обстоятельствах. Среди этих странных оптимумов часто встречается какая-нибудь одна буква в проверочной таблице. Например, один из моих пациентов мог видеть букву «К» на строках сорок, пятнадцать и десять, но не мог разглядеть ни одной другой буквы на этих строках, хотя большинство пациентов из-за простоты контуров наверняка увидели бы некоторые из них лучше, чем такую букву, как «К».

Пессимумы могут быть столь же необъяснимы и странны, как и оптимумы. Буква «V» так проста по своим контурам, что многие люди способны разглядеть ее, хотя не могут увидеть другие буквы на той же строке. В то же время некоторые люди не могут различить ее ни на какой дистанции, хотя способны прочитать другие буквы в том же слове или в той же строке проверочной таблицы. Другие не только не могут узнать букву «V» в слове, но и прочитать любое слово, содержащее ее, это пессимум, ухудшающий зрение как для самого себя, так и для других объектов.

Некоторые буквы или объекты становятся пессимумами только в определенных ситуациях. Буква, например, может быть пессимумом, будучи расположена в конце или в начале строки или предложения и не быть им в других местах. Когда внимание пациента обращается на то, что буква, которая видна в одном месте расположения, по логике вещей, должна быть увидена также хорошо и в других местах, буква часто перестает быть пессимумом в любой ситуации.

Пессимум подобно оптимуму может то пропадать, то появляться. Он может меняться в зависимости от освещения и расстояния. Объект, который является пессимумом при умеренном освещении, может перестать им быть, если освещение усилится или уменьшится. Пессимум на расстоянии 20 футов может перестать им быть на расстоянии двух или тридцати футов, а какой-нибудь объект, который является пессимумом, когда рассматривается прямо, может быть увиден с нормальным зрением в периферическом поле зрения.

Для большинства людей проверочная таблица представляет собой пессимум. Если вы можете видеть ее с нормальным зрением, значит в этом мире вы сможете увидеть практически все что захотите. Пациенты, которые не могут увидеть буквы на проверочной таблице, нередко оказываются способными увидеть другие объекты такого же размера и с того же расстояния с нормальным зрением. Когда рассматриваются плохо или даже невидимые вообще буквы, или же когда человек не осознает их видение, аномалия рефракции увеличивается. Человек может смотреть на чистую белую поверхность без какой-либо аномалии рефракции, но если он смотрит на самую нижнюю часть проверочной таблицы, которая видится ему такой же чистой, как и чистая пустая поверхность, всегда отмечается существование какой-нибудь аномалии рефракции. Если закрыть видимые буквы проверочной таблицы, результат будет тот же самый. Короче говоря, пессимумом могут быть буквы или объекты, видение которых человек не осознает. Этот феномен весьма распространен.

Когда в периферическом поле зрения видна проверочная таблица, она может ухудшить зрение для точки, на которую направлен взгляд. Например, человек может издали рассматривать кусок зеленых обоев и видеть их цвет так же хорошо, как и с близкого расстояния. Но если по соседству с рассматриваемой площадью расположить проверочную таблицу, буквы на которой видны плохо или вообще не видны, то ретиноскоп может показать наличие аномалии рефракции. Когда зрение улучшается, число букв на проверочной таблице, которые являются пессимумами, сокращается, а число оптимумов возрастает до тех пор, пока вся проверочная таблица не станет оптимумом.

Пессимум, подобно оптимуму, является проявлением психических процессов. Он каким-то образом связан с усилием увидеть, тогда как оптимум является тем, что никак не связано с напряжением. Пессимум не вызывается определенной аномалией рефракции, но всегда вызывает какую-нибудь аномалию рефракции. Когда же напряжение снижается, он перестает быть пессимумом и становится оптимумом.

К содержанию

ГЛАВА 16

Пресбиопия: ее причина и лечение

У людей, живущих в условиях цивилизации, в большинстве случаев происходит уменьшение аккомодативной способности глаза до тех пор, пока в возрасте 60-70 лет она не окажется практически утерянной. Человек становится полностью зависим от своих очков для зрения вблизи. Что же касается того, встречалось ли такое нарушение зрения у первобытных людей или есть ли оно у людей, живущих в первобытных условиях, то на этот счет имеется очень мало информации. Некоторые офтальмологи придерживаются мнения, что аккомодативная способность глаз людей, использующих их, главным образом, на близких расстояниях, снижается, если вообще снижается, менее быстрыми темпами, нежели у крестьян, моряков и других людей, использующих глаза преимущественно для зрения вдаль. Другие же офтальмологи утверждают обратное.

Известно однако, что люди, не умеющие читать, независимо от своего возраста, потерпят неудачу в зрении вблизи, если попросить их посмотреть на напечатанные буквы, хотя у них может быть отличное зрение в ближней точке для знакомых им объектов. Следовательно, то, что такие люди в возрасте 45-50 лет не могут различить напечатанные буквы, не является основанием для вывода, что их аккомодативная способность снижена. Неграмотный помоложе сделал бы это не лучше. Следует отметить, что при этом у молодого человека, который без труда читает с близкого расстояния латинский шрифт, всегда на первых порах появляются симптомы несовершенного зрения, когда он пытается прочитать староанглийские и греческие буквы или китайские иероглифы.

Когда аккомодативная способность глаза снижается до такой степени, что при чтении и письме испытываются затруднения, человеку говорят, что у него пресбиопия, или, в просторечье, «старческое зрение». Как среди обывателей, так и в научной среде считается, что это состояние представляет собой одно из неизбежных неудобств, связанных со старением.

Падение аккомодативной способности с возрастом обычно приписывается уплотнению тканей хрусталика, влияние чего, как считают, в последующем должно усилиться из-за уплощения хрусталика и ослабления его рефрактивного состояния вместе с ослаблением или атрофией цилиарной мышцы. Это явление настолько распространено, что составляются даже специальные таблицы, отражающие ближнюю точку ясного видения в зависимости от возраста. Считают, что исходя из этой таблицы, можно почти точно подобрать очки без проверки зрения человека или, наоборот, определить возраст человека с точностью до 1-2 лет, исходя из его очков.

Согласно неутешительным данным, приведенным в одной из таких таблиц, человеку к тридцати годам следует ожидать потери не менее половины первоначальной аккомодативной способности глаза, к сорока годам-двух третей, а к шестидесяти годам она практически полностью теряется.

Есть, однако, много людей, которые не укладываются в этот график. Многие и в 40 лет способны читать мелкий шрифт с 4 дюймов, хотя, согласно таблице, они должны были утратить эту способность вскоре после достижения двадцатилетнего возраста. Более того, есть люди, которые вообще отказываются становиться пресбиопиками.

Один из таких случаев упоминается Оливером Уэнделл Холмсом (Oliver Wendell Holmes) в своем «Самодержце стола для завтраков» (The Autocrat of the Breakfast Table).

«В штате Нью-Йорк, — пишет он, — живет сейчас старый джентльмен, который, поняв, что зрение его ослабевает, тотчас же принялся упражнять его на мельчайшем шрифте и таким способом в достаточной степени смог компенсировать недостатки природы. Сейчас этот старый джентльмен творит своим пером необычайнейшие вещи, демонстрируя, что глаза его должны быть поистине парой микроскопов. Хочу быть точным и потому боюсь сказать, сколько он вписывает в площадь размером менее половинки десятицентовой монетки — псалмы и евангелие по отдельности или же все это вместе».

Есть также люди, к которым вновь возвращается зрение на близком расстоянии после утери его в течение 10, 15 и более лет. Некоторые люди имеют для одних объектов пресбиопическое зрение, а для других — идеально хорошее. Портнихи, например, могут без очков вдеть нитку в иглу. Ретиноскоп при этом показывает, что их глаза точно фокусируются на объекте зрения. Тем не менее, они не могут без очков читать или писать.

Насколько я знаю, никто до меня не исследовал последний из упомянутых случаев, другие же известны каждому офтальмологу, имеющему некоторый опыт работы. О них можно услышать на съездах офтальмологических обществ, даже прочитать в медицинских журналах. Но, видимо, сила авторитета столь велика, что когда дело доходит до написания книги, они либо игнорируются, либо от них отделываются поверхностными объяснениями. Поэтому большинство трактатов, впервые выходящих в печати, повторяет старое суеверие, что пресбиопия — это «нормальный результат старения». Сухая рука немецкой науки до сих пор довлеет над нашими умами и мешает поверить в очевиднейшие доказательства наших ощущений. Немецкая офтальмология, по-прежнему, считается неприкосновенной. Никаким фактам не позволено проявлять к ней недоверие.

К счастью тех, кто считает себя призванным защищать старые теории, миопия оттягивает наступление пресбиопии, а уменьшение зрачка, часто встречающееся в старческом возрасте, приводит к тому же эффекту облегчения зрения в ближней точке. Следовательно, от отмеченных случаев, когда люди в возрасте старше 50-55 лет читали без очков, можно будет легко отделаться, предположив, что они, по всей видимости, были миопиками или их зрачки чрезвычайно сузились. Если же подобный случай подвергнуть тщательному исследованию, то обнаружится, что вопрос этот не так прост, поскольку может оказаться, что человек в данном случае был вовсе не миопиком, а например, гиперметропиком или эмметропиком и имеет нормального размера зрачок. Не остается ничего иного, кроме как игнорировать такие случаи.

Считается также, что за сохранение ближней точки ясного видения после достижения пресбиопического возраста или за ее восстановление после первоначальной утери отвечают аномальные изменения в форме хрусталика. Набухание хрусталика при зарождающейся катаракте дает возможность весьма правдоподобно объяснить такого рода случаи. При появлении преждевременной пресбиопии предполагается наличие «ускоренного склероза» хрусталика и слабости цилиарной мышцы. Если же взять конкретный случай с портнихами, которые могли вдеть нитку в иголку, хотя не могли уже читать газеты, то нет никакого сомнения, что и для него было бы найдено объяснение, согласующееся с точкой зрения немецкой науки.

Правда же в отношении пресбиопии заключается в том, что это не «нормальный результат старения», поскольку ее можно и предотвратить, и ликвидировать. Она вызывается не уплотнением тканей хрусталика, а усилием увидеть в ближней точке. Появление пресбиопии не связано с возрастом, поскольку она иногда может наступить и в десять лет. В то же время в других случаях она не наступает вообще, хотя человек может давно перешагнуть так называемый пресбиопический возраст. Хрусталик не затвердевает с возрастом, как это бывает с костями, а меняется лишь структура его оболочки, но поскольку хрусталик не является фактором в аккомодации, то этот факт несуществен. Кроме того, несмотря на то, что в какой-то части случаев хрусталик с годами и становится площе или теряет свою рефрактивную мощь, отмечены случаи, когда он оставался совершенно чистым и неизменным по форме вплоть до 90 лет. Поскольку цилиарная мышца не является фактором в аккомодации, то ее слабость или атрофия никоим образом не могут способствовать снижению аккомодационной мощи.

Пресбиопия на самом деле представляет собой лишь форму гиперметропии, при которой снижается, главным образом, зрение в ближней точке, хотя зрение вдаль также ухудшается, в противовес тому, чему обычно принято верить. Не всегда можно отличить эти два состояния. Может быть и так, что человеку с гиперметропией удастся или не удастся справиться с мелким шрифтом, в то время как человек в пресбиопическом возрасте будет читать его без явного неудобства и все же иметь плохое зрение для дали. И в том, и в другом состоянии зрение в обеих точках ухудшается, хотя человек может этого и не осознавать.

Было показано, что когда глаза напрягаются, чтобы увидеть в ближней точке, фокус всегда сдвигается вперед (по сравнению с тем, что был прежде) в одном или во всех меридианах. Посредством ретиноскопии можно показать, что когда человек с пресбиопией пытается прочитать мелкий шрифт и это ему не удается, фокус всегда сдвигается вперед относительно первоначального положения. Это говорит о том, что неудача была вызвана напряжением. Даже сама мысль о приложении такого усилия приводит к напряжению, в результате чего еще до того, как будет рассматриваться мелкий шрифт, может измениться рефракция и появиться боль, дискомфорт и утомление.

Более того, если человек с пресбиопией даст своим глазам отдохнуть, закрыв их или сделав пальминг, он всегда сможет в течение, по крайней мере, нескольких мгновений читать мелкий шрифт с 6 дюймов, опять-таки демонстрируя, что предыдущая его неудача была связана не с каким-либо недостатком глаз, а с усилием увидеть. Если напряжение удастся снять надолго, то и пресбиопия будет устранена надолго. Такое происходило не один и не два раза, а во множестве случаев и в любом возрасте — вплоть до 60, 70 и 80 лет.

Первым пациентом, которого я вылечил от пресбиопии, был я сам. Убедившись с помощью экспериментов на глазах животных, что хрусталик не является фактором в аккомодации, я понял, что пресбиопия должна быть излечима. Но я осознавал, что не могу ожидать всеобщего признания поистине революционных выводов, к которым я пришел, пока сам ношу очки из-за состояния, вызванного, предположительно, потерей аккомодативной способности хрусталика.

В то время я страдал максимальной степенью пресбиопии. У меня не было никакой аккомодативной способности вообще, поэтому я вынужден был держать целый комплект очков, поскольку с очками, которые давали мне возможность читать мелкий шрифт, например, с 13 дюймов, я не мог прочитать его с 12 или 14 дюймов. Ретиноскоп показывал, что когда я старался без очков увидеть что-либо вблизи, мои глаза фокусировались для зрения вдаль и, наоборот, когда я старался увидеть что-либо вдали, они фокусировались для зрения в ближней точке.

Тогда возникла проблема поиска способа изменить на противоположное это состояние и заставить глаза фокусироваться на точке, которую мне надо увидеть тогда, когда я этого хочу. Я консультировался у различных окулистов, но мое обращение к ним было, подобно обращению святого Павла к грекам — глупостью. «Ваш хрусталик, — говорили они, — тверд как камень. Никто ничего не сможет сделать для вас».

Тогда я пошел к невропатологу. Он обследовал меня с помощью ретиноскопа и согласился с результатами моих наблюдений относительно обратного характера моей аккомодации. Но никаких идей, что же мне делать с ней, у него не было. Врач сказал, что посоветуется с некоторыми из своих коллег, и попросил меня вновь зайти к нему через месяц, что я и сделал. Тогда он сказал мне, что пришел к выводу, что есть лишь один человек, который мог бы вылечить меня, и этот человек — доктор Уильям Г. Бейтс из Нью-Йорка.

«Почему вы так решили?» — спросил я.

«Потому, что вы, кажется, единственный человек, который знает об этом вопросе все», — прозвучал ответ.

Таким образом, будучи обращенным к собственной изобретательности, я был достаточно везуч, чтобы найти одного джентльмена, не имеющего медицинского образования, но готового сделать для меня все, что в его силах. После долгих часов утомительного обучения он все же научился свободно пользоваться ретиноскопом. Я тем временем был занят изучением своего случая, стараясь обнаружить хоть какой-нибудь способ осуществления аккомодации в момент, когда я хочу читать, а не когда хочу увидеть что-то на расстоянии.

Однажды, глядя на изображение Гибралтара, висевшее на стене, я заметил на его поверхности несколько черных пятнышек. Я представил, что эти пятнышки — входы в пещеры, а в них туда-сюда снуют люди. Когда я сделал это, мои глаза сфокусировались на дистанцию чтения. Тогда я посмотрел на то же изображение с дистанции чтения, продолжая представлять, что пятнышки были входами в пещеры, а в них находятся люди. В это время ретиноскоп показал, что я осуществил аккомодацию. Одновременно мне удалось прочитать надпись рядом с картиной. Таким образом, использование своего воображения мне действительно помогло на некоторое время.

Позже я обнаружил, что когда представляю себе буквы черными, я могу их увидеть такими, а когда вижу их черными, могу различить их форму. Мой прогресс после этого нельзя назвать быстрым. Прошло 6 месяцев, прежде чем я смог прочитать газету с достаточным для этого комфортом, и год, прежде чем я достиг своей нынешней области осуществления аккомодации протяженностью в 14 дюймов (от 4-х дюймов до 18). Но этот опыт был крайне ценен, поскольку в последующем у других пресбиопиков я смог наблюдать каждый симптом в ярко выраженной форме.

К счастью для моих пациентов, их излечение редко отнимало у меня столько времени, сколько заняло мое собственное. В ряде случаев полное и постоянное излечение было достигнуто за несколько минут. Один пациент, носивший очки от пресбиопии около двадцати лет, излечился менее чем за 15 минут, используя свое мысленное представление.

В описанном выше случае, когда пациента просили прочитать шрифт диамант, он говорил, что не может этого сделать, так как все буквы казались ему серыми и совершенно одинаковыми. Я напомнил ему, что шрифт напечатан типографской краской и что нет ничего чернее, чем она. Я спросил его, видел ли он когда-либо типографскую краску. Ответ был утвердительный. Помнит ли он, в какой степени она была черна? Да. Верит ли он, что эти буквы также черны, как и краска, которую он вспомнил? И опять он ответил утвердительно. Вот тогда он, наконец, прочитал буквы, а поскольку улучшение в его зрении было постоянным, он сказал, что я просто загипнотизировал его.

В другом случае также быстро и тем же методом была излечена пресбиопия десятилетней давности. Когда пресбиопику напомнили, что буквы, которые он не может прочитать, имеют черный цвет, он ответил, что знает это, но они все равно кажутся ему серыми.

«Если вы знаете, что они черные, и, тем не менее, видите их серыми, — сказал ему я, — значит вы, должно быть, представляете их такими. Представьте себе, что они черные. Можете ли вы это сделать?»

«Да, — ответил он. — Я могу представить их черными». И вот тогда он смог приступить к их чтению.

Подобные случаи чрезвычайно быстрого восстановления зрения редки. В девяти случаях из десяти прогресс шел гораздо медленнее. При этом приходилось прибегать ко всем методам достижения расслабления, применяемым при лечении других аномалий рефракции. В более трудных случаях пресбиопии люди, когда они стараются прочитать мелкий шрифт, нередко страдают теми же иллюзиями цвета, размера, формы и количества, что и люди с гиперметропией, астигматизмом и миопией, когда они стараются издали прочитать буквы на проверочной таблице. Когда они стараются увидеть что-либо в ближней точке, они не могут вспомнить или представить даже такую простую вещь, как маленькая черная точка, но могут сделать это идеально, если не будут прикладывать каких-либо усилий увидеть. Их зрение для дали часто весьма несовершенно и всегда ниже нормального, хотя они могут думать, что оно прекрасно. Так же как и в случае с другими аномалиями рефракции, улучшение зрения вдаль улучшает и зрение в ближней точке. Несмотря, однако, на трудность этого случая и возраст человека, всегда можно достичь определенного прогресса. При этом, если лечение продолжается достаточно долго, то зрение восстанавливается полностью.

Мысль о том, что пресбиопия является естественным результатом старения, несет на себе ответственность за множество случаев плохого зрения. Когда люди, достигшие пресбиопического возраста, испытывают затруднения в чтении, они, весьма вероятно, тотчас прибегнут к помощи очков, по совету специалистов или без него. В некоторых случаях такие люди действительно могут быть пресбиопиками. В других же случаях затруднения могут быть временными затруднениями, о которых они мало задумывались бы, будь они моложе, и которые прошли бы сами собой, позволь они природе действовать самостоятельно. Но уж если они однажды воспользовались очками, то в подавляющем большинстве случаев они влекут за собой появление состояния, которое призваны были устранить. Если же оно уже существовало, то очки делают его еще хуже, иногда, как это знает любой офтальмолог, очень быстро.

Иногда уже через несколько недель человек обнаруживает, как отмечалось в главе 5, что крупный шрифт, который он мог без труда читать перед тем, как стал носить очки, нельзя более читать без их помощи. Через 5-10 лет аккомодативная способность глаза обычно полностью пропадает и, если от этого состояния человек не переходит к катаракте, глаукоме или воспалению сетчатки, он может считать себя счастливчиком.

Лишь в редких случаях глаза отказываются подчиниться искусственным условиям, навязываемым им. В таких случаях они могут продолжать борьбу против них в течение длительного времени. Одна женщина семидесяти лет, двадцать из которых она носила очки, все еще могла читать шрифт диамант и имела хорошее зрение для дали без очков. Она говорила, что очки утомляют ее глаза и размывают ее зрение. Тем не менее, несмотря на длительное искушение отказаться от очков, она упорно продолжала их носить, поскольку ей сказали, что делать это для нее необходимо.

Если люди, обнаружившие себя пресбиопиками, или те, кто достиг пресбиопического возраста, вместо того, чтобы прибегнуть к помощи очков, последуют примеру джентльмена, о котором писал доктор Холмс, и будут тренироваться в чтении мельчайшего, какой смогут обнаружить, шрифта, то идея о том, что снижение аккомодативной способности глаза является «нормальным результатом старения», скорее всего, отомрет сама собой.

К содержанию

ГЛАВА 17

Косоглазие и амблиопия: причина их возникновения

Поскольку у нас два глаза, то очевидно, что в процессе зрения должны сформироваться два изображения. Для того, чтобы оба этих изображения слились в мозгу в одно, необходимо, чтобы взаимодействие двух органов зрения было идеально гармоничным. При разглядывании какого-либо удаленного объекта две зрительные оси должны быть параллельны, а при взгляде на какой-нибудь объект с расстояния меньшего, чем бесконечность (на практике это означает расстояние менее 20 футов) они должны пересекаться под одним и тем же градусом.

Отсутствие такой гармонии действия известно как страбизм, или косоглазие. Косоглазие является одним из дефектов глаз, причиняющих наибольшие страдания не только из-за снижения зрения, но и из-за отсутствия симметрии в наиболее выразительной части лица, что оставляет неприятный отпечаток на внешности человека. Это состояние — одно из тех, что в течение длительного времени ставит в тупик офтальмологическую науку. Несмотря на то, что теории его происхождения, описанные в учебниках, кажутся приемлемыми для ряда случаев, другие случаи они оставляют без какого-либо объяснения. Кроме того, признано, что все методы лечения косоглазия весьма неопределенны по своим результатам.

Мысль о том, что отсутствие гармонии в движении глаз связано с соответствующим недостатком гармонии в силе мышц, поворачивающих их в глазницах, кажется такой естественной, что в одно время эта теория была общепризнанной. Операции, основанные на ней, в то время были очень модны, однако в настоящее время большинство специалистов рекомендует их лишь в качестве крайней меры. Правда, многим людям это помогло, но даже в самом лучшем случае коррекция косоглазия таким способом оказывается весьма приблизительной, а во многих случаях состояние даже ухудшается. При этом надеяться на восстановление бинокулярного зрения — способности к слиянию двух зрительных образов в один — едва ли приходится.

Мышечная теория в действительности так плохо подобрала себе подтверждения, что когда предположили, что косоглазие представляет собой состояние, вызываемое рефрактивными аномалиями (гиперметропия считалась ответственной за производство сходящегося косоглазия, а миопия — за производство расходящегося косоглазия), эту теорию приняли повсюду. Но она тоже оказалась неудовлетворительной, и сейчас мнения медиков разделились между различными теориями. Одна теория приписывает это состояние в большинстве случаев дефекту не мышц, а иннервации, и она завоевала себе много сторонников. Другая теория обращает особое внимание на недостаточную способность к так называемой фузии [21] и рекомендует воспользоваться для ее развития призмами или другими мерами. Третья теория утверждает, что эта аномалия глаз является результатом неправильной формы глазной впадины и, поскольку изменить это состояние невозможно, защищает операции в качестве средства нейтрализации ее влияния.

Чтобы каждую из этих теорий сделать последовательной, необходимо отделаться поверхностными объяснениями от множества неприятных фактов. Неопределенный результат операций на глазных мышцах достаточен, чтобы бросить тень подозрения на эту теорию, связывающую косоглазие с какой-либо аномальностью мышц. При этом наблюдалось множество случаев заметного паралича одной или нескольких мышц без появления какого-либо косоглазия. Более того, ослабление паралича не могло ослабить косоглазия, также как снижение косоглазия не ослабляло паралича. Один известный офтальмолог встретился с таким количеством историй болезни, где тренировка, разработанная для развития фузионной способности, не принесла никакой пользы, что в таких случаях он стал рекомендовать операции на мышцах. Другой офтальмолог, обратив внимание на то, что большинство гиперметропиков не косит, вынужден был признать, что гиперметропия не вызывает без помощи каких-либо содействующих обстоятельств косоглазия.

То, что состояние зрения не играет существенной роли в появлении косоглазия, подтверждается множеством фактов. Действительно, косоглазие обычно сопровождается аномалиями рефракции, но у некоторых людей косоглазие существует лишь с весьма незначительной аномалией рефракции. Также верно, что у многих людей со сходящимся косоглазием бывает гиперметропия. Тем не менее, у многих других людей с косоглазием гиперметропии не наблюдается. У некоторых людей со сходящимся косоглазием бывает миопия. У человека также может быть сходящееся косоглазие с одним нормальным глазом, а другим — гиперметропическим, миопическим или слепым.

Обычно зрение глаза, повернутого внутрь, ниже, чем зрение глаза, который смотрит прямо. Тем не менее, встречаются случаи, когда глаз со слабым зрением смотрит прямо, а глаз с лучшим зрением повернут внутрь. Если оба глаза человека слепы, то может быть так, что оба они будут смотреть прямо или один прямо, а другой внутрь. При одном хорошем, а другом слепом глазах оба могут смотреть прямо. Как правило, чем более слеп глаз, тем более заметно косоглазие. Однако часто встречаются и исключения, а в редких случаях глаз с почти нормальным зрением может упорно смотреть внутрь.

Кроме того, косоглазие может исчезать и вновь появляться. Может быть и так, что сходящееся косоглазие будет превращаться в расходящееся и вновь обратно в сходящееся. При одной и той же аномалии рефракции, у одного человека будет косоглазие, а у другого нет. Третий будет косить не тем глазом, что другой. У четвертого сначала будет косить один глаз, а потом другой. В пятом случае степень косоглазия будет меняться. Одному будет хорошо без очков или других видов лечения, а другому — при их применении. Излечение может быть постоянным или временным, а рецидивы могут случиться как при ношении очков, так и без них.

Как бы ни игнорировалась аномалия рефракции, зрение косящих глаз все равно хуже зрения глаз, смотрящих прямо. При этом в устройстве глаза обычно не обнаруживается никаких явных или достаточных для этого причин. Мнения исследователей расходятся в отношении того, является ли такое любопытное нарушение зрения результатом косоглазия или же косоглазие само является его результатом. Однако превалирующим является мнение, что оно, по крайней мере, усугубляется наличием косоглазия, что отразилось в названии, данном этому состоянию amblyopia ex anopsia, что дословно означает «ослабление зрения из-за неупотребления». Амбиопию принято связывать с необходимостью подавления изображения, даваемого отклоняющимся глазом, чтобы избежать раздражения от двойного изображения. Однако есть много глаз, которые косят, но без каких-либо проявлений амблиопии. В свою очередь, амблиопия обнаруживалась в глазах, которые никогда не косили.

Литература по исследуемому вопросу полна безысходности в отношении возможности излечения амблиопии. В популярных изданиях людей, озабоченных здоровьем детей, убеждают в том, что если у ребенка косоглазие, лечение надо начинать незамедлительно, чтобы не потерять зрения косящего глаза. Согласно мнению одного известного офтальмолога, после достижения ребенком шести лет обычно мало чего можно добиться в улучшении зрения амблиопического глаза. В то же время, другой офтальмолог утверждает, что «функция сетчатки никогда вновь не возвращается в норму, даже если устранить причину нарушения зрения». Хорошо известно также, что если на каком-то этапе жизни зрение хорошего глаза теряется, то зрение амблиопического глаза часто становится нормальным. Более того, глаз в одно время может быть амблиопическим, а в другое — перестать им быть. Если прикрыть чем-нибудь хороший глаз, то косящий глаз может стать таким амблиопическим, что вряд ли сможет отличить дневной свет от тьмы. Но если открыты оба глаза, то зрение косящего глаза может быть найдено таким же хорошим, если не лучше, как и зрение смотрящего прямо глаза. Во многих случаях наблюдался переход амблиопии от одного глаза к другому.

Двоение зрения при косоглазии встречается очень редко. Если оно все же имеет место, то нередко принимает странные формы. Когда глаза повернуты внутрь, изображение, видимое правым глазом, должно, согласно всем законам оптики, быть справа, а изображение, видимое левым глазом — слева. Когда глаза повернуты наружу, наблюдается противоположная картина. Но нередко положение изображений носит обратный характер: изображение правого глаза при сходящемся косоглазии будет видно слева, а изображение левого глаза — справа, в то время как при расходящемся косоглазии мы встречаем противоположный случай. Это состояние известно как «парадоксальная диплопия», более того, люди с почти нормальным зрением и с обоими глазами, четко смотрящими прямо, могут иметь оба вида двоения зрения.

Все предложенные теории потерпели неудачу в попытке объяснить изложенные выше факты, но зато известно, что во всех случаях косоглазия можно заметить наличие напряжения, а также то, что вслед за исчезновением косоглазия, так же, как и после исчезновения амблиопии и аномалии рефракции, следовало снижение напряжения. Известно также, что все люди с нормальными глазами могут создать состояние косоглазия, прикладывая усилие увидеть. Это не такая трудная вещь, и многие дети развлекаются подобным занятием, что доставляет взрослым ненужные тревоги из-за боязни возможного превращения временного косоглазия в постоянное.

Произвести сходящееся косоглазие сравнительно легко. Дети обычно делают это, стараясь увидеть кончик своего носа. Производство расходящегося косоглазия труднее, но, потренировавшись, люди с нормальными глазами по желанию смогут поворачивать наружу любой глаз или оба сразу. Они могут научиться также поворачивать один глаз вверх, а другой вниз, или один вверх, а другой наружу под желаемым углом. Действительно, с помощью соответствующего вида напряжения можно по желанию произвести практически любую форму косоглазия. Когда производится произвольное (добровольное) косоглазие, обычно наблюдается ухудшение зрения, а общепринятые методы измерения силы мышц, по всей видимости, зарегистрируют соответствующие характеру косоглазия мышечные недостатки.

К содержанию

ГЛАВА 18

Косоглазие и амблиопия: их лечение

Доказано, что косоглазие и амблиопия, подобно аномалиям рефракции, являются чисто функциональными проблемами. Из того, что они всегда уменьшаются со снятием напряжения, которым сопровождаются, следует, что для их устранения могут быть использованы любые методы, способствующие достижению расслабления и центральной фиксации. Как и в случае с аномалиями рефракции, косоглазие исчезает, а амблиопия корректируется, как только человек добивается достаточного, чтобы вспомнить абсолютно черную точку, психического контроля. Таким способом оба состояния могут быть временно улучшены через несколько секунд, а постоянное их устранение представляет собой, по сути дела, процесс превращения этого временного состояния в непрерывное.

Одним из лучших способов достижения психического контроля в случаях косоглазия является изучение способов производства других видов косоглазия или способа увеличения существующего косоглазия. Типичным в этом отношении является случай с одной женщиной, которая имела расходящееся вертикальное косоглазие обоих глаз. Когда ее левый глаз смотрел прямо, правый глаз отклонялся наружу и вверх. Когда же правый глаз смотрел прямо, левый глаз отклонялся вниз и наружу. Оба глаза были амблиопическими, а зрение двоилось. При этом изображения оказывались то по одну сторону, то по разные стороны. Ее мучили головные боли, а очки и другие методы лечения не приносили облегчения. По этой причине она настроилась на операцию и пошла на консультацию к хирургу с надеждой, что он возьмется за это дело. Хирург, озадаченный обнаружившимся множеством мышц с вероятным нарушением своих функций, поинтересовался моим мнением относительно того, какие из них следует прооперировать.

Я показал женщине, каким образом можно ухудшить ее косоглазие, и посоветовал хирургу лечить ее тренировкой глаз вместо проведения операции. Он так и сделал, и менее чем через месяц женщина научилась произвольно отклонять оба глаза. Сначала она делала это, смотря на карандаш, который держала над своей переносицей. Позже она смогла это делать и без карандаша. В конечном итоге она научилась по желанию производить любой вид косоглазия. Лечение не было для нее приятным, поскольку производство новых видов косоглазия или усугубление существующего сопровождалось болезненными ощущениями, но зато это приводило к полному и постоянному снятию как косоглазия, так и амблиопии. Этот же метод был успешно применен и к другим людям.

Некоторые люди не знают, смотрят они прямо на объект или нет. Им можно помочь, если другой человек будет следить за отклоняющимся глазом и поправлять людей таким образом, чтобы они более точно смотрели в правильном направлении. Когда отклоняющийся глаз смотрит прямо на объект, усилие увидеть уменьшается и, следовательно, улучшается зрение. Закрытие хорошего глаза непрозрачной ширмочкой или матовым стеклом стимулирует более правильное использование косящего глаза, особенно если зрение этого глаза несовершенно.

В случае с детьми шести лет и младше косоглазие обычно можно устранить применением однопроцентного раствора атропина, который дважды в день вкапывается в один или оба глаза в течение многих месяцев, года и дольше. Атропин затрудняет видение ребенком объектов и делает невыносимым солнечный свет. Для того, чтобы преодолеть это препятствие, ребенок вынужден расслабляться, а расслабление излечивает косоглазие.

Улучшение, достигаемое методами тренировки глаз, в случае косоглазия и амблиопии иногда бывает столь быстрым, что кажется почти невероятным. Ниже приведены несколько подобных примеров.

У девочки одиннадцати лет было сходящееся вертикальное косоглазие левого глаза. Зрение этого глаза для дали было 3/200, в то время как в ближней точке оно было таким плохим, что она не могла даже читать. Зрение правого глаза было нормальным на обеих дистанциях. Когда она пришла в мой офис, она была в очках, но пользы от них не было никакой. Когда девочка смотрела левым глазом тремя футами в сторону от большой буквы «С», она видела ее лучше, чем когда смотрела прямо на нее. Когда же я попросил ее сосчитать пальцы на моей руке, которую я держал в трех футах в стороне от проверочной таблицы, они так приковали ее внимание, что она смогла увидеть эту большую букву хуже. Ее убедили, что когда она смотрит в сторону от проверочной таблицы, она может увидеть ее лучше или хуже, в зависимости от ее желания, и попросили ее обратить внимание на то, что когда она видит букву хуже, ее зрение улучшается, а когда она видит ее лучше, зрение ухудшается. После нескольких перемещений от проверочной таблицы к точке тремя футами в стороне от нее и видения буквы хуже ее зрение улучшилось до 10/200.

Ее способность перемещаться и видеть хуже улучшалась по мере тренировки так быстро, что менее чем через 10 дней ее зрение стало нормальным для обоих глаз. После этого не прошло и двух недель, как ее зрение улучшилось уже до 20/10. При этом шрифт диамант читался каждым глазом с расстояния от 3 до 20 дюймов. Через 3 недели ее зрение для дали составило 20/5 при искусственном освещении. При этом она читала уменьшенные фотокопии шрифтов с расстояния в 2 дюйма. Проверка проводилась как для обоих глаз вместе, так и для каждого глаза в отдельности. Незнакомые проверочные таблицы она читала так же легко, как и знакомые. Ей посоветовали продолжать лечение и дома во избежание рецидива. За 3 года, прошедшие после лечения, никаких рецидивов не произошло. Во время лечения в моем офисе и домашней тренировки хороший глаз прикрывался непрозрачной ширмочкой, но на остальное время ее снимали.

Подобный же случай произошел и с девочкой четырнадцати лет, у которой с детства было косоглазие. Внутренняя прямая мышца была рассечена, когда ей было 2 года, однако она по-прежнему тянула глаз внутрь. Девочка сопротивлялась ношению очков с матовым стеклом поверх ее хорошего глаза из-за того, что друзья дразнили ее. Кроме того, она думала, что такое стекло обращает на себя больше внимания, чем ее косоглазие. Однажды она потеряла свои очки в снегу, но ее отец тотчас же достал ей новую пару. Тогда она заявила, что больна и не может пойти в школу. Я сказал ее отцу, что у его дочки истеричная натура и она просто сочиняет, что больна, чтобы избежать лечения. Ее отец настаивал на продолжении лечения, но поскольку девочка чувствовала себя не совсем хорошо, чтобы зайти ко мне, я навестил ее сам.

Не без помощи отца ей дали понять, что лечение все же придется продолжать, и тогда она с такой энергией и сообразительностью принялась работать, что через полчаса зрение косившего и бывшего амблиопическим глаза улучшилось с 3/200 до 20/30. Она смогла также справиться с мелким шрифтом, который держала на расстоянии 12 дюймов. В школу она вернулась, надев очки с матовым стеклом поверх хорошего глаза, но всякий раз, когда ей хотелось увидеть что-нибудь, она смотрела поверх них. Отец провожал ее до школы, уговаривая ее пользоваться более слабым глазом вместо более хорошего. Она пришла к выводу, что простейшим выходом из сложившейся для нее трудной ситуации было бы следовать моим инструкциям. Менее чем через неделю косоглазие было исправлено, и в обоих глазах она обрела нормальное зрение. В начале лечения она не могла, смотря более слабым глазом, сосчитать свои пальцы с 3 футов, а через три недели, включая все время, что она потратила зря, у нее вообще не было никаких проблем в этом отношении. Как только ей сказали об этом, казалось, единственным, что продолжало ее интересовать в этот момент, оставался вопрос, надо ли будет ей еще носить очки с матовым стеклом. Девочку заверили, что в этом не будет необходимости, если не произойдет рецидива, однако рецидива в последующем не наступило.

В третьем случае у девочки восьми лет с младенчества были амблиопия и косоглазие. Зрение правого глаза составляло 10/40, зрение левого — 20/30. Очки не улучшали зрение ни одного из глаз. Ребенка посадили в 20 футах от проверочной таблицы. Правый (более слабый) глаз при этом прикрыли непрозрачной ширмочкой. Девочку попросили смотреть лучшим глазом на большую букву на проверочной таблице и обратить внимание на ее четкость. Затем ее попросили посмотреть на точку в трех футах в стороне от проверочной таблицы. Ее внимание при этом обратили на тот факт, что она уже не видит большую букву так же хорошо, как и прежде. Точку фиксации переносили все ближе и ближе к букве до тех пор, пока ребенок не обратил внимание на то, что зрение ухудшается, когда она смотрит всего несколькими дюймами в сторону от буквы. Когда же девочка смотрела на какую-нибудь маленькую букву, то с готовностью признавалась, что эксцентрическая фиксация менее чем в дюйм ухудшает ее зрение.

После того, как она научилась увеличивать амблиопию лучшего глаза, этот глаз стали прикрывать, в то время как другой (более слабый) глаз начали обучать ухудшению зрения через эксцентрическую фиксацию. Это удалось сделать за несколько минут. Девочке объяснили, что причиной ее плохого зрения была привычка смотреть на объекты частью сетчатки, находящейся в стороне от истинного центра зрения. Ей посоветовали при рассматривании проверочной таблицы смотреть на нее прямо. Менее чем за полчаса зрение левого глаза стало нормальным, а зрение правого улучшилось с 10/40 до 10/10. Зрение девочки стало нормальным через 2 недели.

К содержанию

ГЛАВА 19

Плавающие частички: их причина и лечение

Весьма распространенным проявлением несовершенного зрения является феномен, о котором уже упоминалось и которое известно как muscae volitantes, или симптом «летающих мушек». Эти плавающие частички обычно имеют темный или черный цвет, но иногда кажутся и белыми пузырьками. В редких случаях они могут быть практически всех цветов радуги. Они движутся довольно быстро (обычно по кривой траектории) перед глазами и всегда кажутся находящимися вне точки фиксации. Если человек постарается посмотреть непосредственно на них, то покажется, что они немного отодвинулись от наблюдателя. Отсюда и их название.

Литература на эту тему полна спекуляцией в отношении источника этих проявлений. Некоторые авторы приписали их присутствию плавающих частичек погибших клеток или остатков клеток в стекловидном теле, прозрачном веществе, заполняющем 4/5 глазного яблока позади прозрачного хрусталика. Считалось, что наличие подобных частичек на поверхности роговой оболочки глаза также вызывает их появление. Кроме того, предполагали, что они могут быть вызваны прохождением слез по роговой оболочке глаза.

Эти «мушки» столь обычны при миопии, что предполагалось, что они являются одним из симптомов этого состояния, хотя их можно наблюдать и при других аномалиях рефракции, так же, как и при глазах, нормальных во всех других отношениях. Их появление приписывали нарушениям кровообращения и пищеварения, а также заболеванию почек. Из-за того, что громадное число психически больных людей тоже страдает от них, было выдвинуто предположение, что они являются свидетельством начальной стадии психоза. На них процветал бизнес по производству лекарств. Трудно было также оценить ту душевную пытку, которую они вызывали. Это хорошо иллюстрируют следующие истории болезней.

Одному священнику, которому сильно досаждало беспрерывное появление плавающих перед глазами частичек, его окулист сказал, что они являются симптомом заболевания почек и что нередко заболевание сетчатки может служить ранним симптомом каких-либо неприятностей с почками. Это послужило причиной его регулярных визитов к окулисту. Когда же врач умер, священник сразу же принялся искать кого-нибудь еще, кто мог бы периодически проверять его глаза. Семейный врач священника направил его ко мне.

Я не был столь известен, как его предыдущий офтальмолог, но так получилось, что я научил как-то этого семейного врача пользоваться офтальмоскопом, тогда как другие не смогли этого сделать. Исходя из этого, он заключил, что я должен довольно много знать о применении этого инструмента. Тем более, что священник особенно хотел, чтобы кто-нибудь мог проводить полное обследование его глазного дна и сразу же обнаружить какие-либо признаки почечного заболевания, которое может вызвать появление плавающих частичек. Вот таким образом он и попал ко мне. После знакомства с ним я тщательно обследовал его глаза. Священник ушел довольным, поскольку я не смог обнаружить никаких отклонений от нормы в его глазах. Тем не менее, он периодически заходил ко мне с единственной целью перепровериться.

Однажды, когда меня не было в городе, ему в глаз попала зола, и он, чтобы извлечь ее, пошел к другому окулисту. Когда поздно ночью я возвращался домой, я нашел его сидящим у порога моего дома в надежде, что я могу вернуться. Его рассказ вызывал жалость. Новый врач обследовал его глаза с помощью офтальмоскопа и предположил возможность появления глаукомы, описав эту болезнь как предательскую, которая может привести его к слепоте и которая бывает мучительно болезненна. Обратил он внимание и на то, о чем пациенту уже говорили прежде, а именно, на возможность заболевания почек, отметив при этом, что при этом могут быть затронуты еще печень и сердце. Врач посоветовал священнику тщательно проверить все эти органы.

Я провел еще одно общее обследование его глаз, обратив особое внимание на внутриглазное давление. Ему была дана возможность сравнить свои глазные яблоки с моими, чтобы он мог убедиться в том, что они не стали твердыми как камень. В конце концов мне удалось его успокоить.

В другом случае один мужчина, возвращаясь как-то из Европы, смотрел на белые облака и заметил, что перед глазами появились какие-то плавающие частички. Он проконсультировался у корабельного врача, который сказал, что этот симптом весьма серьезен и может быть предвестником слепоты. Он может служить также признаком начальной стадии психоза и других заболеваний нервного или органического характера. Ему посоветовали, как только он сойдет на берег, проконсультироваться у семейного врача и какого-нибудь специалиста по глазным болезням, что он и сделал.

С тех пор прошло 25 лет, но я никогда не забуду то ужасное состояние нервозности и страха, в которое вверг себя этот человек после того, как побывал у меня. Состояние это было хуже, чем в случае со священником, который всегда был готов признать, что страхи его беспочвенны. Я проверил глаза этого мужчины весьма внимательно и нашел их абсолютно нормальными. Зрение его было прекрасным как в ближней точке, так и для дальних объектов. Восприятие цвета, поля зрения и внутриглазное давление — все было в порядке. Под сильной лупой я не смог обнаружить никаких не прозрачностей в стекловидном теле его глаз. Короче говоря, не наблюдалось никаких симптомов какого-либо заболевания.

Я сказал ему, что с глазами у него все в порядке, и показал газетную рекламу одного знахарского средства. Значительную часть рекламы занимало описание страшных вещей, которые, скорее всего, последуют вслед за появлением перед глазами плавающих частичек, если человек не начнет сразу же принимать лекарство, о котором идет речь. Стоило лекарство один доллар за пузырек. Я заметил, что эта реклама, которая каждый день появлялась во всех крупных газетах города и, возможно, в других городах, должна стоить больших денег. Следовательно, она должна и приносить такой доход. Очевидно, что страдающих этим симптомом должно быть очень много, и если бы оно действительно было столь серьезным, каким его считают, то в мире было бы полно слепых и сумасшедших. А ведь это не так!

Мой пациент ушел довольно обнадеженный, но уже к одиннадцати часам (а первый его визит был в девять часов) вновь вернулся. Он по-прежнему видел плавающие частички, и они по-прежнему его волновали. Я перепроверил его глаза так же внимательно, как и прежде, и вновь убедил его, что они в полном порядке. Днем меня не было в офисе, но мне передали, что он был там дважды — в 3 часа и в 5 часов. В 7 часов он пришел снова, захватив с собой своего семейного врача, моего старого приятеля. Я сказал последнему: «Пожалуйста, заставь его сидеть дома. Я вынужден брать с него деньги за его визиты, поскольку он отнимает у меня очень много времени, но мне стыдно это делать, ведь у него все в порядке». Не знаю, что сказал ему мой товарищ, но больше этого человека я не видел.

Я не знал тогда о muscae volitantes столько, сколько знаю сейчас, иначе я смог бы уберечь обоих вышеупомянутых людей от чрезмерного волнения. Я мог сказать им, что их глаза нормальны, но я не знал, как избавить их от этих симптомов, представляющих собой просто иллюзию, вызванную психическим напряжением. Появление частичек в значительной степени связано с существенно плохим зрением, так как те, чье зрение несовершенно всегда делают усилие, чтобы увидеть. Но люди, чье зрение обычно нормально, также могут время от времени видеть плавающие частички, так как ничьи глаза не имеют нормального зрения все время. Большинство людей сможет увидеть muscae volitantes, если посмотрит на солнце или какую-нибудь однородную яркую поверхность типа листа белой бумаги, на которую падает солнечный свет. Это связано с тем, что люди напрягаются, когда смотрят на такие поверхности.

Другими словами, частички никогда не видны, если глаза и мозг не напряжены. При этом они всегда исчезают, когда напряжение удается снять. Если человек сможет вспомнить какую-нибудь маленькую букву на проверочной таблице, пользуясь методом центральной фиксации, частички немедленно исчезнут или прекратят свое движение. Но если человек постарается вспомнить две или больше букв одинаково хорошо одновременно, они вновь появятся и возобновят свое движение.

Обычно напряжение, которое вызывает muscae volitantes, очень легко снимается. Одна учительница, страдавшая от их появления в течение ряда лет, обратилась ко мне из-за значительного обострения этого состояния. Через полчаса я смог улучшить до нормы ее зрение, которое было слегка миопическим. В результате частички исчезли. На следующий день они вновь появились, но повторный визит в мой офис принес облегчение. После этого учительница научилась делать упражнения дома и больше не сталкивалась ни с какими проблемами.

У одного врача, постоянно страдавшего головными болями и muscae volitantes, при рассматривании проверочной таблицы зрение составило лишь 20/70. При этом ретиноскоп показывал смешанный астигматизм, а пациент видел частички. Когда он смотрел на чистую пустую стену или чистую белую карточку, ретиноскоп по-прежнему показывал смешанный астигматизм, а он все еще видел частички. Но когда он, смотря на эти поверхности, так хорошо вспомнил черную точку, что будто видел ее собственными глазами, частички полностью исчезли, а ретиноскоп перестал показывать какую-либо аномалию рефракции. Через несколько дней он полностью избавился от астигматизма, muscae volitantes и головных болей как, впрочем, и от хронического конъюктивита (воспаления конъюктивы глаза). Его глаза, которые были полузакрыты, широко раскрылись, а склера стала белой и чистой. Он без каких-либо неудобств мог читать в поезде и, что поражало его более всего, он мог теперь всю ночь напролет просидеть со своими пациентами без каких-либо проблем с глазами на следующий день.

К содержанию

ГЛАВА 20

Лечение в домашних условиях

Не всегда люди с целью излечения могут воспользоваться помощью компетентного врача. Поскольку метод лечения нарушений зрения, описанный в этой книге, сравнительно нов, то вполне возможно, что вам не удастся найти врача, владеющего им и живущего по соседству. Возможно при этом и то, что вы окажетесь не в состоянии позволить себе расходы на дальние поездки или у вас не будет времени для прохождения курса лечения далеко от дома. Таким людям я хотел бы сказать, что большинство из них сможет исправить плохое зрение и без помощи врача или кого-либо еще. Они могут улучшить свое зрение. Для этой цели необязательно, чтобы они поняли все, что было написано в этой или какой-нибудь другой книге. Все, что необходимо — это следовать нескольким простым правилам.

Повесьте проверочную таблицу на стену на расстоянии 10,14 или 20 футов от себя и посвящайте полминуты или больше в день чтению самых маленьких букв, которые вы сможете увидеть каждым глазом по отдельности, закрывая другой глаз ладонью таким образом, чтобы избежать касания ею глазного яблока. Ведите запись достигнутого прогресса с указанием даты. Простейший способ сделать это — использовать метод, применяемый окулистами, которые записывают зрение в виде дроби, в числителе которой отмечается расстояние, с которого удалось прочитать букву, а в знаменателе — расстояние, с которого она должна быть прочитана.

Цифры над или сбоку от буквенных строк на проверочной таблице показывают расстояние, с которого эти буквы должны читаться людьми с нормальным зрением. Таким образом, зрение 10/200 означало бы, что большая буква «С», которая на таблице стандартного размера должна быть прочитана с 200 футов, не видна пациенту с расстояния больше, чем 10 футов. Зрение 20/10 означало бы, что десятая строка, которую нормальный глаз не способен, как считается, прочитать с расстояния больше, чем 10 футов, видна с вдвое большего расстояния. Это норма, обычно достигаемая людьми, воспользовавшимися моими методами.

Другим и даже более лучшим способом проверки зрения является сравнение черноты буквы в ближней точке и на расстоянии, а также аналогичное сравнение при слабом и хорошем освещении. При идеальном зрении, как я уже объяснял, черный цвет не меняется ни освещением, ни расстоянием. Он выглядит таким же черным на расстоянии, каким выглядит в ближней точке, и таким же черным при тусклом свете, как и при хорошем освещении. Если черное не выглядит одинаково черным при всех указанных условиях, то вы посредством этого узнаете, что зрение ваше несовершенно.

Дети до двенадцати лет, которые не носили очков, способны обычно исправить плохое зрение вышеуказанным методом за срок три, шесть или двенадцать месяцев. Взрослые, которые никогда не носили очков, добивались успеха за очень короткое время — за неделю или две — и, если зрение не очень плохое, оно возможно будет восстановлено за 3-6 месяцев. Детей или взрослых, которые носили очки, труднее вылечить, и им, скорее всего, надо будет применить методы достижения расслабления, описанные и в других главах этой книги. Кроме того, лечению им придется уделять значительное время.

Абсолютно необходим отказ от очков. Никаких половинчатых мер, если вы хотите добиться полного излечения. Не пытайтесь носить более слабые очки, не носите их и в случае крайней необходимости. Люди, которые не способны обойтись без очков ради полного успеха, вероятней всего, не смогут излечиться.

Дети и взрослые, которые носили очки, должны будут ежедневно посвящать час и больше практике с проверочной таблицей и дополнительное время для тренировки на других объектах. Было бы хорошо иметь две проверочные таблицы, одну из которых можно было бы использовать на близком расстоянии, где она видна лучше всего, а другую — на расстоянии 10-20 футов. Очень полезным будет перемещение от ближней таблицы к дальней, так как бессознательное воспоминание букв, увиденных в ближней точке, помогает выявить их на расстоянии.

Если у вас будет возможность воспользоваться услугами человека с нормальным зрением, это можно считать большим успехом. Людям с довольно упрямым характером будет трудно, если вообще возможно, лечиться без помощи преподавателя. Если такой преподаватель имеется в наличии, то он должен извлечь из различных рекомендованных здесь методов пользу и для самого себя. Если его зрение 10/10, то он должен суметь улучшить до 20/10 и больше. Если он может читать мелкий шрифт с 12 дюймов, то он должен суметь сделать это с 6 или 3 дюймов. Он должен также достаточно хорошо контролировать свою зрительную память, чтобы облегчать и предотвращать болезненные ощущения. Человек, у которого плохое зрение для дали или ближней точки, не сможет оказать существенную помощь в «упрямых» случаях. Никто не сможет быть полезен в применении каких-либо методов, которыми сам хорошо не владеет.

Родителям, желающим сохранить и улучшить зрение своих детей, следует стимулировать их к ежедневному чтению проверочной таблицы. В каждой семье должна быть проверочная таблица, которая, когда она правильно используется, всегда предотвращает миопию и другие аномалии рефракции, всегда улучшает зрение (даже когда оно уже нормально) и всегда приносит пользу при функциональных нервных расстройствах. Родителям следует улучшить и свое зрение до нормального уровня, чтобы их дети не могли подражать неправильным методам использования глаз и не подвергались воздействию атмосферы напряжения. Им необходимо также изучить принципы центральной фиксации, чтобы можно было обучить им и своих детей.

К содержанию

ГЛАВА 21

Лечение в школах: методы, обманувшие надежды

Никакой другой раздел офтальмологии, даже по проблемам аккомодации, не был объектом таких многочисленных исследований и дискуссий, как раздел, касающийся причин и профилактики миопии. С тех пор, как было предположено, что гиперметропия обусловлена врожденной деформацией глазного яблока, и до тех пор, пока относительно недавно не предположили, что в большинстве случаев астигматизм также представляет собой врожденное состояние, не предпринималось практически никаких мер по поиску объяснений их происхождения или профилактических мер против них — об этом просто не думали. Но миопия, по-видимому, является приобретенным состоянием. Следовательно, решение указанной проблемы, которой многие выдающиеся люди посвятили годы своего труда, имеет громадное практическое значение.

Были собраны и еще собираются обширные статистические данные, касающиеся частоты появления миопии. О ней написаны целые горы литературы. Но очень мало, что станет понятным после внимательного ознакомления с этим материалом, а большая ее часть оставит читателя в состоянии полнейшей путаницы. Невозможно даже прийти к какому-либо однозначному заключению в отношении частоты жалоб на миопию не только из-за того, что нет никакого единства стандартов и методов, но и из-за того, что никто из исследователей не принимал во внимание тот факт, что рефракция глаза не является постоянным состоянием, а находится в непрерывном изменении.

Нет сомнения, однако, что большинство детей, когда они идут в школу, свободно от этого вида нарушения зрения и что как частота, так и степень миопии неизменно возрастают по мере продолжения образовательного процесса. Профессор Герман Кохн (Hermann Cohn), чье сообщение о его исследованиях глаз более десяти тысяч детей Германии впервые привлекло всеобщее внимание к этому вопросу, обнаружил миопию менее, чем у 1% обследованных в Realschulen, у 30-35% — в гимназии и у 53-64% — в профессиональных школах. Его исследования были повторены во многих городах Европы и Америки и повсюду получили подтверждение, несмотря на некоторые различия в процентах.

Миопия единодушно была приписана чрезмерному использованию глаз для работы на близком расстоянии. Хотя, если исходить из теории, что хрусталик является действующей силой аккомодации, трудно понять, почему именно работа на близком расстоянии должна приводить к такому эффекту. Если же предположить, что аккомодация осуществляется удлинением глазного яблока, то легко понять, почему чрезмерное количество аккомодации должно вызвать постоянное его удлинение. Но почему повышенная потребность в аккомодационной мощи хрусталика должна производить изменение не в форме хрусталика, а форме глазного яблока? На этот счет были выдвинуты многочисленные предположения, но ни одно из них не смогло удовлетворяющим образом объяснить этот феномен.

В отношении детей многие специалисты считали, что поскольку оболочки глаза в раннем возрасте более податливы, чем в зрелые годы, то они оказываются не в состоянии выдержать предполагаемого внутриглазного давления, производимого работой на близком расстоянии. Если же у пациентов изначально существовали другие аномалии рефракции, такие как гиперметропия и астигматизм, считающиеся врожденными, то предполагалось, что аккомодативное усилие по четкому видению приводит к раздражению и напряжению, что стимулирует развитие близорукости. Когда миопия появлялась у взрослых людей, объяснения соответствующим образом модифицировались, чтобы подогнать их к данному случаю. Тот же факт, что довольно часто миопия наблюдалась и среди крестьян и других людей, не пользовавшихся своими глазами для работы вблизи, заставил ряд специалистов разделить эту аномалию на две группы, одна из которых связана с работой на близком расстоянии, а другая, не связанная с такой работой, была удобно приписана влиянию наследственных факторов.

Так как отказаться от образовательной системы представлялось невозможным, то были предприняты попытки свести к минимуму предполагаемое вредное воздействие чтения, письма и других видов работы вблизи, требовавшихся этой системой. Различными специалистами были тщательно разработаны детальные правила, касающиеся размера шрифта, который должен использоваться в школьных учебниках, длины строк, разрывов между ними, расстояния, на котором должны держаться книги, силы света и расположения освещения, конструкции парт, длительности времени, в течение которого глаза могут использоваться без изменения фокуса, и т.д. Были даже придуманы специальные упоры для лица, чтобы держать глаза на предписанном расстоянии от парты и предотвратить сутулость, которая, как считается, вызывает скопление крови в глазном яблоке и, таким образом, способствует его удлинению. Немцы с характерной для них тщательностью действительно пользовались этими орудиями пытки. Кохн никогда не позволял собственным детям писать без них, «даже, когда они сидели за лучшей, какой только можно придумать, партой».

Результаты этих профилактических мер разочаровали. Некоторые исследователи отметили незначительное снижение процентажа миопии в школах, где применялись указанные преобразования, но, в целом, вредное воздействие образовательного процесса устранить не удалось.

Дальнейшее изучение проблемы лишь добавило трудностей. В то же время оно выявило тенденцию снятия со школ значительной части приписывавшейся им ранее ответственности за производство миопии. Так, Американская энциклопедия офтальмологии (American Encyclopedia of Ophthalmology) указывает, что «теория о том, что миопия вызывается работой на близком расстоянии, отягощенной жизнью в городских условиях и плохо освещенными помещениями, постепенно отступает перед данными статистики».

Исследования, проведенные, например, в Лондоне, где школы очень тщательно отбирались, чтобы обнаружить какие-либо возможные зависимости состояния зрения от различных гигиенических, социальных и расовых факторов, которым подвергаются дети, показали, что доля страдающих миопией в лучше освещенных классах оказалось выше, чем в классах, условия в которых были хуже, хотя более высокие степени миопии чаще встречались в последнем случае.

Было также обнаружено, что в школах, где выполняется незначительный объем работы на близком расстоянии, миопия встречается так же часто, как и в тех школах, где требования к аккомодативной способности глаза были более высокими. Более того, миопиками становится только меньшинство детей, несмотря на то, что все они подвергаются практически одним и тем же воздействиям. Даже у одного и того же ребенка один глаз может стать миопическим, в то время как другой останется нормальным. По теории, что близорукость является результатом каких-то внешних воздействий, которым подвергается глаз, невозможно объяснить, почему в одних и тех же условиях жизни глаза разных людей и два глаза одного и того же человека ведут себя различным образом.

Из-за трудностей в согласовании этих фактов с ранее предложенными теориями наметилась тенденция приписки миопии влиянию наследственных факторов. Однако никакого удовлетворительного доказательства этой точки зрения в последующем не было выдвинуто. Убедительным аргументом против этой теории явился тот факт, что дикари, у которых всегда было хорошее зрение, так же быстро, как и другие люди, становились миопиками, когда их подвергали условиям цивилизованной жизни, как это произошло с индейцем из Карлайлcкого института.

Распространенность миопии, неудовлетворенность всеми объяснениями ее первопричины и тщетность всех методов ее профилактики привело некоторых авторов к выводу, что удлиненное глазное яблоко — это естественное физиологическое приспособление к потребностям цивилизации. Против этой точки зрения можно выдвинуть два неоспоримых аргумента. Первый — это то, что миопический глаз не видит даже на близком расстоянии так же хорошо, как нормальный. Второй — это то, что этот дефект имеет тенденцию к прогрессу с очень серьезными последствиями, часто закачивающимися слепотой.

Если природа попыталась приспособить глаз к условиям цивилизации путем удлинения глазного яблока, она сделала это не самым лучшим образом. Известно, что многие специалисты допускают существование двух видов миопии: физиологического с минимальной вредностью и патологического. Поскольку сказать с определенностью, будет ли данный случай прогрессировать или нет, невозможно, то его распознавание, даже если оно будет правильным, имеет скорее теоретическую, нежели практическую ценность.

Сотни лет труда в неверном направлении ввергли нас в трясину отчаяния и противоречия. Но в истинном свете проблема оказывается очень простой. Исходя из фактов, приведенных в главе 6, легко понять, почему все прежние попытки предотвратить миопию оказались безуспешными. Все они были нацелены на уменьшение воздействия напряжения на глаза при выполнении работы на близком расстоянии, забывая об усилии увидеть удаленные объекты и полностью игнорируя психическое напряжение, которое лежит в основе зрительного напряжения.

Есть много различий между условиями, которым подвергались дети первобытных людей, и условиями, в которых дети цивилизованных рас проводят годы своего развития, не говоря уже о таком известном факте, что последние учатся по книгам и пишут на бумаге, а первые этого не делали. В процессе получения образования цивилизованные дети часами ежедневно запираются в четырех стенах под надзором учителей, которые иногда бывают нервны и раздражительны. Их даже заставляют оставаться в течение длительных периодов времени в одном и том же положении. Те вещи, которые им необходимо изучать, могут преподноситься в совершенно неинтересном виде. При этом они вынуждены постоянно думать больше о получении хороших отметок и похвал, нежели о приобретении знаний ради самих себя.

Некоторые дети выносят эти противоестественные условия лучше, чем другие. Но многие не могут устоять перед напряжением. Таким образом, школы становятся рассадниками не только миопии, но и всех других видов аномалий рефракции.

К содержанию

ГЛАВА 22

Лечение в школах: методы, которые принесли успех

Еще раз повторим очень важный принцип: вы не сможете увидеть что-либо с совершенным зрением, если не видели этого объекта прежде. Когда глаз смотрит не незнакомый объект, он всегда более или менее напрягается, чтобы увидеть его. При этом всегда появляется аномалия рефракции. Когда ребенок смотрит на незнакомые надписи или фигуры на доске, удаленные географические карты, схемы или рисунки, ретиноскоп всегда показывает, что они стали миопиками, хотя их зрение при других обстоятельствах может быть абсолютно нормальным. То же самое происходит и со взрослыми при разглядывании ими удаленного незнакомого объекта. Когда же глаз смотрит на знакомый объект, эффект совершенно иной. Удается не только рассмотреть его без напряжения, но в последующем снижается и усилие, прикладываемое при рассматривании незнакомых объектов.

Эти данные обеспечивают нас методом преодоления психического напряжения, которому подвергаются дети при современной системе образования. Невозможно увидеть что-либо идеально в момент, когда мозг находится под напряжением. Если дети смогут расслабиться во время смотрения на знакомые объекты, они смогут (иногда на невероятно короткие периоды времени) сохранить это расслабление и при взгляде на незнакомые объекты.

Я обнаружил это, когда обследовал глаза нескольких сотен школьников из Гранд-Фокса, штат Северная Дакота. Нередко дети, не сумевшие прочитать при первой проверке все буквы на проверочной таблице, сумели сделать это во время второй или третьей проверки. Иногда после окончания обследования класса дети, которые в первый раз потерпели неудачу, просились на повторную проверку и нередко считывали на ней всю проверочную таблицу с нормальным зрением. Эти случаи были столь часты, что не было никакого сомнения в том, что зрение каким-то образом улучшалось чтением проверочной таблицы.

В одном классе я нашел мальчика, проявившего себя как сильно миопического, но прочитавшего после некоторого ободрения все буквы на проверочной таблице. Учительница поинтересовалась моим мнением о зрении мальчика, поскольку она считала его сильно близоруким. Когда я сказал, что зрение его нормально, она удивилась и заявила, что он мог выучить буквы наизусть или они были подсказаны ему другим учеником.

Учительница продолжала утверждать, что он не может ни прочитать надписи или цифры на доске, ни увидеть географические карты, схемы и таблицы на стенах, ни узнать людей на другой стороне улицы. Она попросила перепроверить его зрение, что я и сделал весьма тщательно и под ее надзором, устранив все возможные источники ошибок, о которых она говорила. И вновь мальчик прочитал все буквы на таблице. Тогда учительница написала на доске несколько слов и цифр, которые он также хорошо прочитал. Наконец, она попросила назвать время на стенных часах, висевших в 25 футах от него. И с этим ученик успешно справился.

В этом классе было отмечено еще три аналогичных случая. Зрение этих детей, которое было найдено весьма плохим для удаленных объектов, за несколько минут, посвященных проверке их глаз, стало нормальным.

Неудивительно, что после происшедшего учительница попросила повесить постоянно проверочную таблицу в классной комнате. Детей просили читать мельчайшие буквы, которые они могут увидеть со своих мест, по крайней мере, один раз в день обоими глазами вместе и каждым глазом по отдельности. При этом неиспользуемый глаз прикрывался ладонью руки таким образом, чтобы избежать давления на глазное яблоко. Тех, чье зрение было плохим, поощряли читать проверочную таблицу более часто. Но необходимость в поощрении отпала, как только они обнаружили, что такая практика помогает им увидеть доску и снимает головные боли и другие неприятные ощущения, с которыми им приходилось раньше сталкиваться во время зрительной работы.

В другом классе, состоявшем из сорока детей в возрасте от 6 до 8 лет, тридцать учеников достигли нормального зрения во время проверки. Остальные позже также добились подобного успеха под руководством учителей, занимаясь упражнениями по развитию зрения вдаль с проверочной таблицей. В течение вот уже пятнадцати лет эта учительница замечала, что каждый год при открытии осенью школы все дети могли видеть со своих мест надписи на доске, но перед ее закрытием весной все дети без исключения жаловались на то, что не могут увидеть доску с расстояния больше, чем 10 футов. После того, как стала понятна польза, получаемая от ежедневных занятий по развитию зрения вдаль на знакомых объектах, взятых в качестве точки фиксации, учительница повесила в своем классе проверочную таблицу и попросила детей ежедневно читать ее. Результатом этого явилось то, что за 8 лет никто из детей, находившихся на ее попечении, не приобрел плохого зрения.

Учительница этого класса приписывала неизменное ухудшение зрения ее питомцев в течение года тому факту, что ее классная комната находилась в подвальном помещении, что снижало уровень освещенности в классе. Но у учителей, работавших в хорошо освещенных классных комнатах, были такие же проблемы. После того, как во всех комнатах, как хорошо освещенных, так и плохо освещенных, повесили проверочные таблицы и дети начали читать их каждый день, ухудшение зрения прекратилось. Более того, практически у всех оно улучшилось. Зрение, которое было ниже нормального, улучшилось в большинстве случаев до нормального уровня, в то время как дети, имевшие нормальное зрение, за которое принимается зрение в 20/20, улучшили его до 20/15-20/10. При этом удалось не только избавиться от миопии, но и улучшить зрение для близких объектов.

По просьбе управляющего школами Гранд-Фокса эта система тогда была внедрена во всех школах города и применялась непрерывно в течение 8 лет. За это время, как я подсчитал, она позволила снизить уровень миопии среди детей с 6% до менее чем 1%.

Несколькими годами позже эта же система была введена в некоторых школах Нью-Йорка с общей численностью учащихся около десяти тысяч. Тем не менее, многие учителя отрицали необходимость применения проверочных таблиц, не веря, что такой простой метод (а он существенно отличается от применявшихся ранее методов) может дать желаемые результаты. Другие держали проверочные таблицы в закрытых шкафах, вытаскивая их лишь на время ежедневной тренировки глаз, из-за опасения, что дети выучат их наизусть. Таким образом, они не только возложили на себя ненужную нагрузку, но сделали все, чтобы разрушить цель этой системы, заключающуюся в даче детям ежедневных упражнений в зрении вдаль со знакомыми объектами.

С другой стороны, многие учителя упорно и с умом применяли эту систему, что позволило им менее чем через год сообщить, что из трех тысяч детей с плохим зрением, занимавшихся этой системой, более тысячи обрели нормальное зрение. Некоторые из этих детей, как и в случае с детьми Гранд-Фокса, достигли успеха уже через несколько минут. Добились успеха и многие из учителей, причем некоторые из них — очень быстро. В ряде случаев результаты применения системы были просто поразительны. Но в конечном итоге, дело закончилось тем, что министерство образования и специалисты по очкам не дали согласия на применение этой системы, и постепенно использование проверочных таблиц с целью улучшения зрения было прекращено.

В классе для умственно отсталых детей, где учитель в течение нескольких лет вел записи их зрения, обнаружилось, что с каждым годом оно устойчиво падает. Однако, как только были введены проверочные таблицы, зрение начало улучшаться. Потом из местного отделения министерства здравоохранения пришел врач, который проверил глаза детей и всем им, даже тем, чье зрение было достаточно хорошим, выписал очки. Использование проверочных таблиц тогда было прекращено, поскольку учитель посчитал, что было бы неверным вмешиваться в это дело, ибо очки, надетые на детей, были выписаны врачом.

Очень скоро, однако, дети начали терять, разбивать или просто выбрасывать свои очки. Одни говорили, что очки вызывают у них головные боли, другие утверждали, что без них они чувствуют себя лучше. За срок около месяца большинство очков, которыми министерство здравоохранения снабдило детей, исчезло. Учитель тогда почувствовал себя свободным, чтобы возобновить использование проверочных таблиц. Сразу же улучшились зрение и психические реакции детей. Вскоре многих из них перевели в обычные классы, поскольку обнаружилось, что в учебе они ни в чем не уступают другим детям.

Другая учительница сообщила о таких же интересных результатах. Она вела класс, дети из которого в чем-то не походили на ребят из других классов. Многие из них отставали в учебе, другие были завзятыми лентяями, и у всех у них было плохое зрение. В классе повесили проверочную таблицу, чтобы все дети могли ее видеть. Учительница же строго следовала моим инструкциям. К концу шестого месяца у всех детей (за исключением двух) было нормальное зрение. У этих двух зрение также заметно улучшилось. В то же время, худшие из неисправимых и злостные прогульщики стали прилежными учениками.

Чтобы снять все сомнения, возникающие по поводу причин улучшения зрения детей, были проведены сравнительные проверки с использованием и без использования проверочных таблиц. В одном из указанных случаев ежедневно в течение одной недели проверялось 6 учеников с плохим зрением, которые не занимались с проверочной таблицей. Никакого улучшения не было отмечено. Тогда вновь повесили на место проверочную таблицу и эту группу проинструктировали, каким образом надо ее ежедневно читать. К концу недели у всех у них зрение улучшилось, а у пяти зрение стало полностью нормальным. У другой группы детей, страдавших плохим зрением, результаты были аналогичны. В течение недели, когда проверочная таблица не применялась, никакого улучшения не было отмечено. Но после недели занятий по развитию зрения вдаль с помощью проверочной таблицы зрение у всех заметно улучшилось, а к концу месяца стало полностью нормальным.

Для того, чтобы не было никаких сомнений в отношении достоверности записей учителей, в ряде случаев директора школ, где применялась система, просили министерство здравоохранения прислать инспектора для проверки зрения учеников. Всякий раз, когда это делалось, записи были найдены правильными.

Однажды, будучи в городе Рочестере (штат Нью-Йорк), я позвонил управляющему директору публичных школ и рассказал ему о своем методе профилактики миопии. Он очень заинтересовался и попросил меня ввести метод в одной из своих школ. Я сделал это и к концу третьего месяца получил оттуда сообщение о том, что зрение всех детей улучшилось, а значительное их число обрело нормальное зрение на оба глаза. Однако конец этой истории здесь был такой же, как и в Нью-Йорке.

Мой метод применялся и в ряде других городов, и всегда зрение детей улучшалось. Многие из них обретали нормальное зрение через несколько минут, дней, недель или месяцев. Проверить предположения об отрицательных последствиях трудно, но из того, что этот метод улучшил зрение всех детей, применявших его, вытекает, что ничье зрение этим методом не могло быть ухудшено. Следовательно, он должен был, помимо всего, и предотвращать миопию. Этого нельзя сказать о каких-либо других методах профилактики миопии, применявшихся ранее в школах. Все другие методы основаны на предположении, что причиной миопии является чрезмерное использование глаз для работы на близких расстояниях, и все они, как известно, потерпели неудачу.

Очевидно также, что этот метод должен был предотвращать и другие аномалии рефракции. То есть речь идет о проблеме, ранее серьезно даже не рассматривавшейся, поскольку гиперметропия, а с недавних пор и астигматизм (в большинстве случаев), считаются врожденными состояниями. Однако любой, кто знает, как пользоваться ретиноскопом, может за несколько минут убедиться в том, что оба этих состояния приобретаются. Вне зависимости от того, какой глаз взять, астигматический или гиперметропический, зрение его всегда становится нормальным, когда он смотрит на какую-нибудь пустую чистую поверхность без старания увидеть что-либо. Но когда дети учатся читать, писать, рисовать, шить или делать что-либо еще, что требует рассматривания на близком расстоянии незнакомых объектов, всегда появляются гиперметропия или гиперметропический астигматизм. То же самое происходит и со взрослыми.

Эти факты наводят на мысль, что детям, прежде всего, нужна тренировка глаз. Прежде чем они смогут сделать существенный прогресс в своей учебе, им необходимо научиться смотреть на незнакомые буквы или объекты на близком расстоянии без напряжения. При этом в каждом случае, когда применялся этот метод, было доказано, что такой результат достигается путем ежедневной тренировки зрения вдаль с помощью проверочной таблицы. Когда этим способом улучшалось зрение вдаль, дети неизменно становились способными использовать свои глаза и на близком расстоянии без напряжения.

Метод приносит наибольшую пользу, когда учителя не носят очки. Отмечалось не только то, что дети подражают привычкам учителя, носящего очки, но и то, как нервное напряжение, проявлением которого является плохое зрение, вызывало у них аналогичное состояние. В классах одного и того же уровня, с одинаковым освещением зрение детей, чьи учителя не носили очки, всегда было лучше, чем зрение детей, чьи учителя были в очках. Как-то раз я проверял зрение детей, учительница которых носила очки, и нашел его весьма плохим. Учительница вышла из класса по каким-то делам, а я в это время вновь проверил зрение детей. Результаты были намного лучше. Вернувшись, она поинтересовалась зрением одного мальчика, весьма нервного ребенка. Как только я приступил к проверке его зрения, она встала перед ним и сказала: «Когда доктор скажет тебе прочитать проверочную таблицу, сделай это». Мальчик не смог ничего увидеть. Тогда она встала позади него, и это дало такой же эффект, как если бы она вышла из комнаты. Мальчик прочитал всю таблицу.

Сегодня в школах Соединенных Штатов у нескольких миллионов детей плохое зрение. Это мешает им в полной мере воспользоваться образованием, которое дает государство, разрушает их здоровье и выбрасывает на ветер деньги налогоплательщиков. Если же посмотреть на это дело в развитии, то плохое зрение всю жизнь будет помехой этим детям и приведет к дополнительным денежным расходам. Нередко оно служит источником постоянных страданий. Тем не менее, практически все эти состояния могут быть устранены, а развитие новых предотвращено, методами не более сложными, чем ежедневное чтение проверочной таблицы.

Почему же должны страдать и носить очки наши дети, когда есть такая простая мера помощи им? Она практически ничего не стоит. Во многих случаях отпадает даже необходимость в покупке проверочных таблиц, поскольку они повсюду давно используются для проверки глаз детей. Учителям будет нетрудно повесить таблицу на стену, а улучшение зрения, здоровья, характера и склада ума их учеников, достигнутые в результате ее применения, значительно облегчит им работу. Кроме того, никто не рискнет утверждать, что это может принести какой-нибудь вред.

ПРАВИЛА ПРИМЕНЕНИЯ В ШКОЛАХ ПРОВЕРОЧНОЙ ТАБЛИЦЫ ДЛЯ УЛУЧШЕНИЯ ЗРЕНИЯ

Проверочная таблица вешается на стену классной комнаты, и каждый день дети читают про себя мельчайшие буквы, которые они могут увидеть со своих мест, каждым глазом по отдельности. При этом другой глаз закрывается ладонью руки таким образом, чтобы избежать давления на глазное яблоко. Это не отнимает много времени и достаточно, чтобы улучшить зрение всех детей через одну неделю или устранить все аномалии рефракции через несколько месяцев, год и более.

Детей с заметно плохим зрением следует поощрять к более частому чтению проверочной таблицы. Не следует в это дело вмешивать детей, носящих очки, поскольку они обязаны находиться под попечением врача и тренировка, пока они носят очки, даст им мало или вообще окажется бесполезной.

Хотя это и не обязательно, большой помощью было бы ведение записей, отражающих зрение каждого ученика в момент введения системы и далее через любые удобные интервалы времени — ежегодно или почаще. Записи могут производиться учителем.

Записи должны включать в себя имя и возраст учеников, зрение каждого проверяемого глаза с расстояния 20 футов и дату. Например:

Джон Смит, 10 лет, 15 сентября 19…

З. П. (зрение правого глаза) 20/40

З. Л. (зрение левого глаза) 20/40

Джон Смит, 11 лет, 1 января, 19…

З. П. 20/30

З. Л. 20/15

Абсолютно необходимо осуществлять определенный контроль. По меньшей мере раз в год кто-нибудь, кто владеет этим методом должен посещать каждый класс, чтобы ответить на возникшие вопросы, стимулируя учителей к продолжению использования метода и делая нечто вроде докладов, основываясь на правильных источниках информации. Тем не менее, ни инспекторам школ, ни учителям, ни детям нет необходимости набираться каких-либо сведений о физиологии глаза.

К содержанию

ГЛАВА 23

Психика и зрение

Плохое зрение, как я уже говорил, является следствием аномального состояния психики. Очки могут иногда нейтрализовать воздействие этого состояния на глаза и, доставляя больше удобств человеку, до некоторой степени улучшить его психические способности. Но коренным образом этого состояния психики мы не меняем и, превратив его в плохую привычку, можем ухудшить его.

Легко показать, что среди способностей мозга, ухудшающихся с нарушением зрения, находится и память. Поскольку значительная часть образовательного процесса заключается в накоплении фактов, а все другие психические процессы зависят от усвоения человеком этих фактов, легко понять, как мало достигается простым одеванием очков на человека, испытывающего «проблемы со своими глазами». Необычайная память первобытного человека приписывалась тому факту, что из-за отсутствия подходящих средств записи, он вынужден был полагаться на свою память, которая, соответственно, укреплялась. Но с точки зрения известного факта — связи памяти со зрением — более обоснованным было бы предположить, что память первобытного человека была хорошей по той же причине, что и его острое зрение, а именно, благодаря расслабленному спокойному состоянию его психики.

Память первобытного человека, так же как и остроту его зрения, можно найти и среди цивилизованных людей, и, если бы были проведены необходимые исследования, то, несомненно, обнаружилось бы, что они всегда встречаются вместе. Подобное единство наблюдалось и в случае, который недавно встретился мне в моих исследованиях. Обследовалась одна девочка с таким поразительным зрением, что она могла невооруженным глазом видеть спутники Юпитера. Этот факт доказан ее наброском схемы их расположения, которая в точности соответствовала схемам, сделанным людьми, пользовавшимися телескопом.

Столь же удивительной была и ее память. Она слово в слово могла пересказать все содержание книги после ее прочтения так же, как это, говорят, делал Лорд Макоули (Lord Macaulay). Девочка без учителя за несколько дней выучила латыни больше, чем ее сестра, имевшая 6 диоптрий миопии и потратившая на латынь несколько лет. Она помнила, что она ела в ресторане пять лет назад и даже назвала имя официанта, номер дома и улицу, где все это произошло. Девочка помнила также, что она надела по этому случаю и во что были одеты другие. Также верно называлось и любое другое событие, так или иначе возбудившее в ней интерес. Любимым развлечением ее семьи было расспрашивать ее о том, каким было меню и как были одеты люди в тех или иных случаях.

Было обнаружено, что, когда зрение двух людей отличается, возможности их памяти различаются точно в такой же степени. Две сестры, у одной из которых было обычно хорошее зрение, выражающееся записью 20/20, а у другой — 20/10, показали, что время, необходимое им для заучивания 8 строф поэмы, различалось почти в том же соотношении, что и их зрение. Первая девочка, чье зрение было 20/10, выучила 8 строф за 15 минут, другой, со зрением 20/20, на это потребовалась 31 минута.

После пальминга девочка с нормальным зрением выучила еще 8 строф за 21 минуту, в то время как ее сестра смогла сократить свое время лишь на 2 минуты. Другими словами, психика последней уже находилась в нормальном или почти нормальном состоянии, которое не могло быть существенно улучшено пальмингом, в то время как первая девочка, чья психика находилась под некоторым напряжением, смогла добиться через пальминг расслабления и, следовательно, смогла улучшить свою память.

Как уже отмечалось в главе 10, память даже одного человека с различиями в зрении двух глаз может меняться в зависимости от того, открыты оба глаза или же лучший глаз закрыт.

Память нельзя усилить сколь нибудь больше, чем может быть усилено зрение. Мы вспоминаем без усилия, точно так же, как и видим без усилия. Чем сильнее мы стараемся вспомнить или увидеть, тем в меньшей степени мы способны это сделать.

Вещи, которые мы запоминаем, являются вещами, возбуждающими в нас интерес к ним. Причиной того, что мы испытываем трудности в изучении тех или иных дисциплин является то, что они нам надоедают. Когда нам скучно, наше зрение ухудшается. Скука представляет собой состояние психического напряжения, при котором глаза нормально функционировать не могут.

Девочка с острым зрением, о которой мы говорили выше, могла целиком по памяти пересказывать книги, которые были ей интересны. Но она испытывала крайнюю неприязнь к математике и анатомии и не только не могла их выучить, но и становилась миопиком, когда мысль о них приходила ей в голову. Она могла прочитать буквы в четверть дюйма высотой с 20 футов при слабом освещении, но когда ее просили назвать цифры высотой в 1-2 дюйма при хорошем освещении с 10 футов, половину из них она называла неверно. Когда ее попросили сложить двойку с тройкой, она назвала сначала цифру четыре, прежде чем решила, что все же это будет пять. При этом все время, пока она занималась этим неприятным делом, ретиноскоп показывал, что она — миопик. Когда я попросил ее заглянуть в мой глаз с помощью офтальмоскопа, она не смогла там ничего увидеть, хотя для того, чтобы заметить детали глазного дна требуется значительно более низкая степень остроты зрения, чем требуется, чтобы увидеть спутники Юпитера.

Одна близорукая девушка, в противоположность данному случаю, пылала любовью к математике и анатомии и добилась в них блестящих результатов. Она с такой же легкостью научилась пользоваться офтальмоскопом, как упомянутая в начале главы девочка с острым зрением выучила латынь. Почти сразу же девушка смогла увидеть зрительный нерв и отметить, что центр сетчатки светлее, чем периферия. Она увидела светлоокрашенные линии (артерии) и линии потемнее (вены). При этом на кровеносных сосудах она разглядела и светлые полоски. Некоторые офтальмологи так никогда и не смогут этого увидеть, и вообще никто не сможет этого сделать, не имея нормального зрения. Ее зрение, таким образом, должно было в этот момент времени стать нормальным. Зрение этой девушки, хотя и не было нормальным, но все же было лучше, чем для букв.

В обоих рассмотренных случаях способность учиться и способность видеть шли бок о бок с интересом. Девочка могла прочитать уменьшенную фотокопию библии, слово в слово пересказать прочитанное, могла увидеть спутники Юпитера и нарисовать потом схему их расположения потому, что все эти вещи были ей интересны. Но она не смогла увидеть глазное дно так же хорошо, как и буквы. Не смогла она увидеть и даже половины количества цифр от числа увиденных букв. Причиной этого было то, что эти вещи были ей неинтересны и скучны. Но когда ей сказали, что было бы хорошей шуткой удивить ее учителей, всегда упрекавших ее за отставание по математике, получив высокую оценку на приближающемся экзамене, в ней проснулся такой интерес к этому предмету, что она умудрилась выучить достаточно материала и набрать целых 78 баллов. Для другой девушки неприятными были буквы. Большинство предметов ее не интересовало, что вело к отставанию по ним и привычному превращению в миопика. Но когда ее просили посмотреть на объекты, возбуждавшие в ней интенсивный интерес, зрение ее становилось нормальным.

Короче говоря, когда человек не заинтересован в чем-либо, его психика выходит из-под контроля, а без психического контроля человек не может ни учиться, ни видеть что-либо. Когда зрение становится нормальным, улучшается не только память, но и все другие психические способности человека. Люди, избавившиеся от плохого зрения, часто обнаруживают, что способность делать свою работу улучшилась.

Один библиотекарь возрастом около 70 лет, сорок из них носивший очки, обнаружил, что после того, как он достиг нормального зрения без очков, он смог работать быстрее и точнее, утомляясь при этом меньше, чем это было прежде. В загруженные работой периоды времени, или когда не было помощников, он работал неделями с 7 утра и до 11 ночи и утверждал, что чувствует себя после окончания работы менее уставшим, чем перед ее началом утром. Раньше же, хотя он и не работал больше своих коллег, работа всегда очень сильно его утомляла. Библиотекарь заметил также и улучшение в своем настроении. Он давно работал в этой библиотеке и понимал в деле намного больше, чем его коллеги. Поэтому к нему часто обращались за советом. Эти помехи до того, как его зрение стало нормальным, сильно досаждали ему и часто портили настроение. Однако впоследствии они не вызывали у него никакого раздражения.

В другом случае, когда зрение стало нормальным, удалось унять симптомы психоза. Ко мне пришел один врач, которого уже осмотрели многие невропатологи и офтальмологи. Но пришел он ко мне не потому, что у него была какая-то уверенность в моем методе, а просто потому, что ему больше не оставалось ничего делать. Он принес с собой довольно большую коллекцию очков, выписанных ему разными врачами. При этом среди них не было двух одинаковых. Он рассказал мне, что носил очки когда-то в течение многих месяцев, но все безуспешно, поэтому он прекратил их носить, что явно ему не повредило. Жизнь на свежем воздухе также не смогла ему помочь. По совету ряда известных неврологов он бросил даже на пару лет свою врачебную практику, чтобы провести это время на ранчо. Но этот отдых ничего хорошего ему тоже не дал.

Я проверил его глаза и не нашел в них никаких органических поражений и никакой аномалии рефракции. Тем не менее, его зрение каждым глазом составило три четверти нормального, он страдал двоением зрения и всякого рода неприятными симптомами. Он видел каких-то людей, стоящих на голове, и маленьких чертей, танцующих на крышах высоких домов. Был у него и целый ряд других иллюзий зрения, слишком многочисленных, чтобы их можно было здесь описать. Ночью его зрение настолько ухудшалось, что он с трудом находил свою дорогу. Идя по проселочной дороге, он уверял, что видит ее лучше, когда отводит глаза далеко в сторону от нее, смотря на дорогу краем сетчатки, вместо ее центра. С различными интервалами времени совершенно внезапно и без потери сознания он подвергался атаке слепоты. Это вселило в него сильную тревогу, поскольку он был хирургом с большой и доходной врачебной практикой, и он опасался, что подобное может произойти и во время операции.

Его память была весьма слаба. Он не мог припомнить цвета глаз членов своей семьи, хотя многие годы видел их каждый день. Он не помнил также ни цвета своего дома, ни числа комнат на разных этажах, ни других деталей. Лица и имена пациентов и друзей он вспоминал с трудом или вообще не мог этого сделать.

Лечить этого человека было очень трудно, главным образом потому, что у него было бесконечное число ошибочных представлений о физиологической оптике вообще и его собственной истории болезни в частности. Он настаивал на обсуждении всех этих своих мыслей и считал, что пока идут обсуждения, он не добьется никакого успеха. Каждый день и каждый раз он часами говорил и спорил. Его логика была удивительной, кажущейся неопровержимой и, тем не менее, совершенно неправильной.

Его эксцентрическая фиксация была такой высокой степени, что когда он смотрел под углом 45 градусов в сторону от большой буквы «С» на проверочной таблице, он видел эту букву такой же черной, как при прямом взгляде на нее. Напряжение при этом было ужасным и приводило к появлению сильного астигматизма. Но пациент этого не осознавал, а убедить его в том, что в этом симптоме есть что-то ненормальное, не удавалось. Если ему все же удавалось увидеть какую-нибудь букву, он утверждал, что должен видеть ее в такой же степени черной, какой она есть на самом деле, поскольку он не страдает цветовой слепотой. В конечном счете, он все же научился смотреть в сторону от одной из маленьких букв на проверочной таблице и видеть ее хуже, чем когда смотрел прямо на нее. На то, чтобы добиться этого, он потратил 8 или 9 месяцев, но когда ему удалось это сделать, он сказал, что ощущение при этом было такое, как будто с его психики сняли большую нагрузку. Во всем теле он испытал чувство покоя и расслабления.

Когда же его попросили вспомнить что-нибудь черное, закрыв глаза и прикрыв их ладонями, он сказал, что сделать этого не удается. Он видел при этом любые цвета, только не черный, который должен быть обычно виден, когда зрительный нерв человека не является объектом воздействия света. Однако в колледже он был страстным игроком в футбол, что позволило ему, в конце концов, обнаружить, что он может вспомнить черный футбольный мяч. Я попросил его представить, что этот мяч бросили в море и что он уносится отливом, становясь все меньше и меньше размером, однако, не теряя при этом интенсивности черной окраски. Он смог это сделать, и напряжение стало уплывать вместе с футбольным мячом. Как только, по прошествии времени, последний уменьшился до размера точки в газете, напряжение полностью исчезло. Облегчение длилось ровно столько, сколько пациент вспоминал черную точку, но поскольку он не мог вспоминать ее все время, я посоветовал ему применить другой метод достижения непрерывного облегчения. Он заключался в добровольном (произвольном) ухудшении своего зрения. Пациент решительно выступал против этого плана. «О боже! — воскликнул он. — Разве мое зрение недостаточно плохое, чтобы надо было его еще больше ухудшать?»

Однако после длившегося целую неделю спора он согласился испробовать этот метод, давший весьма неплохие результаты. После того, как он научился видеть два или больше источников света там, где был только один, делая усилие увидеть точку над источником света и одновременно стараясь увидеть сам источник света также хорошо, как при взгляде прямо на него, он научился избегать бессознательного напряжения, которое вызывало двойные и множественные изображения. Больше его подобные дополнительные изображения не беспокоили. Подобным же образом удалось избавиться и от других иллюзий.

Одним из последних его заблуждений, которое надо было устранить, было его убеждение в том, что для того, чтобы вспомнить черное, необходимо усилие. Его логика в этом вопросе была труднопреодолимой, но все же, после множества показов, его удалось убедить, что для расслабления не нужно прикладывать никакого усилия. Как только он понял это, его зрение и состояние психики сразу улучшились.

В конечном итоге, он улучшил свое зрение до 20/10 и более этого. При этом, несмотря на то, что ему было за 55 лет, он читал шрифт диамант с расстояний от 6 до 24 дюймов. Его ночная слепота исчезла. Атаки дневной слепоты тоже прекратились. Он все же сумел сказать мне, какой цвет глаз у его жены и детей. Однажды он сказал мне: «Доктор, я благодарен вам за то, что вы сделали для моего зрения, но никакие слова не могут передать то чувство благодарности, которое я испытываю к вам за то, что вы сделали для моей психики».

Несколько лет спустя он позвонил мне, чтобы сообщить, что никаких рецидивов у него не было.

Из всех этих фактов видно, что всякие проблемы со зрением гораздо теснее, чем принято думать, связаны с психикой и что разрешить их никакими выпуклыми, вогнутыми или астигматическими линзами нельзя.

К содержанию

ГЛАВА 24

Базовые принципы лечения

Целью всех методов, используемых при лечении плохого зрения без помощи очков, является достижение состояния покоя и расслабления психики прежде всего, а затем уже и глаз. Покой всегда улучшает зрение. Усилие всегда его ухудшает. Людям, которые хотят улучшить зрение, надо начать с проверки этих фактов на себе.

Чтобы убедиться в том, что напряжение ухудшает зрение, подумайте о чем-нибудь неприятном, о каком-нибудь чувстве физического дискомфорта или о чем-нибудь плохо видимом. Когда глаза откроются, будет обнаружено, что зрение ухудшилось. Попытайтесь также пристально посмотреть на одну часть какой-нибудь буквы на проверочной таблице или постарайтесь увидеть всю букву целиком одинаково хорошо одновременно. Это неизменно ведет к снижению зрения и может привести даже к исчезновению этих букв. Другим симптомом напряжения является подергивание век, которое можно заметить при взгляде со стороны и которое может ощутить сам пациент с помощью пальцев. Обычно подергивание удается устранить, если период отдыха будет достаточно долог. Многим людям, правда, не удается обеспечить временное улучшение зрения путем закрытия глаз, поскольку они не держат их в таком состоянии достаточно долго. Дети вообще редко это делают, если на этом не будут настаивать взрослые или если их не будут к этому поощрять. Многим взрослым тоже не помешал бы надзор.

 

 

 

 

 

 

 

К содержанию

Комментарии

1. В дальнейшем вы неоднократно встретите термин «рефракция». Рефракция, как пишет Бейтс, это преломление световых лучей в оптической системе глаза. Более точным было бы под рефракцией понимать преломляющую силу оптической системы глаза. Эта преломляющая сила измеряется условной единицей — диоптрией.
2. Когда мы имеем дело с отклонением преломляющей силы оптической системы глаза (рефракции) от нормы, то речь следует вести о появлении аномалии рефракции. Этот термин вы также неоднократно встретите в последующем. Поскольку при близорукости, дальнозоркости и астигматизме происходит именно такое отклонение рефракции от нормы, то все они являются аномалиями рефракции. Поэтому следует учесть, что всякий раз, когда в книге будет заходить речь об аномалиях рефракции в целом, то близоруким, дальнозорким и людям, страдающим астигматизмом, надо знать, что все сказанное непосредственно касается их.

   При этом неспециалистам необходимо твердо усвоить, что наряду с принятыми в обиходе терминами «близорукость», «дальнозоркость» и «старческое зрение» в офтальмологи используются также профессиональные термины, менее известные широкому читателю — в данном случае соответственно «миопия», «гиперметропия» и «пресбиопия». То есть, близорукость — это то же самое, что и миопия, дальнозоркость — гиперметропия, а так называемое старческое зрение — пресбиопия.

   Необходимо также обратить внимание на тот факт, что Бейтс считает пресбиопию (старческое зрение) формой гиперметропии (дальнозоркости) (см. главу 16). Такой подход Бейтса позволяет ему рекомендовать для лечения пресбиопии практически те же самые упражнения, что и в случае гиперметропии. Одинаковый подход к лечению пресбиопии и гиперметропии нашел свое отражение и в книгах целого ряда его последователей. По видимому, из сказанного можно сделать вывод, что когда Бейтс упоминает об аномалиях рефракции в целом, то он, в частности, имеет в виду и пресбиопию (см., например, предпоследний абзац главы 1).

3. Говоря другими словами, аккомодация — это способность (свойство) глаза фокусировать на сетчатке световые лучи, отраженные от рассматриваемых предметов, расположенных на различном расстоянии от глаза, т.е. видеть хорошо и вдаль и вблизи [Ковалевский Е. И. Глазные болезни. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Медицина, 1986. — С. 100]
4. Указание Бейтсом именно 1916 года, по всей видимости, связано с тем, что в 1912-1921 гг. в ряде серьезных американских медицинских журналов выходит целая серия публикаций Бейтса, где он жестко критикует общепринятые теории причин возникновения и методов лечения некоторых видов нарушения зрения, в том числе и близорукости.
5. Поскольку изложить подробно все сведения, касающиеся строения глаза, его работы и т.д., не представляется возможным, было бы хорошо, если бы вы для более полного уяснения положений книги Бейтса воспользовались дополнительной литературой (например, указанной выше книгой Ковалевского Е. И. и т.п.) или, что лучше, обратились бы с возникшими вопросами к специалисту.

   В то же время необходимо отметить в самом начале чтения книги, что, говоря словами самого Бейтса (см. главу 20), вовсе необязательно, чтобы люди «поняли все, что было написано в этой или другой книге. Все, что необходимо — это следовать нескольким простым правилам». Далее (в главе 22, посвященной методам лечения нарушений зрения школьников) он уточняет, что «ни инспекторам школ, ни учителям, ни детям нет необходимости набираться каких-либо сведений о физиологии глаза».

   Тем не менее, думается, что четкое уяснение всех положений книги Бейтса, написанной к тому же несколько тяжеловатым языком (сравните с книгой М. Д. Корбетт), пошло бы читателю только на пользу.

6. Отметим также в самом начале чтения книги, что Бейтс весьма редко упоминает в своей работе об астигматизме. Практически не уделено ему внимания и в книге М.Д. Корбетт. В данном случае надо еще раз обратить внимание читателя на тот факт, что когда речь заходит об аномалиях рефракции, то имеются в виду не только миопия и гиперметропия, но и астигматизм. Поэтому все рекомендации Бейтса по лечению аномалий рефракции в целом (глава 6 и другие) и методы, используемые при этом (центральная фиксация, пальминг, воспоминания, мысленное представление, перемещения и раскачивание, повороты, соляризация и др.), следует применять и к лечению астигматизма. Такой вывод подтверждается и анализом книг последователей Бейтса, где проблеме астигматизма, как правило, отводится отдельная глава. Причина схожести применяемых методов лечения для всех аномалий рефракции объяснена ниже.
7. Дюйм — единица длины, равная 2,54 сантиметра.
8. Более популярно теория Бейтса о причинах возникновения аномалий рефракции и косоглазия приведена в книгах других авторов. Здесь же мы попытаемся очень сжато и несколько упрощенно изложить эту теорию с тем, чтобы читатель мог легко схватить ее суть.

   Бейтс полагает, что причиной возникновения близорукости является напряженное состояние косых мышц, опоясывающих глазное яблоко (см. рис. в книге). Из-за этого глазное яблоко принимает вытянутую форму, что не позволяет сфокусировать точно на сетчатке лучи света, отраженные от дальних объектов. Причиной дальнозоркости, по Бейтсу, является напряженное состояние прямых мышц глаза (см. рис.), что приводит к уплощению глазного яблока в переднезадней оси и неспособности точно сфокусировать лучи света, идущие от близлежащих объектов. Причина астигматизма, согласно теории Бейтса, заключается в неравномерно напряженном состоянии глазных мышц, приводящем к искривлению роговой оболочки глаза и неодинаковому преломлению световых лучей в различных меридианах глаза. И, наконец, причина косоглазия — это более напряженное состояние какой-либо или каких-либо прямых мышц глаза, что приводит к отклонению глаза в ту или иную сторону.

   Таким образом, основной целью системы Бейтса является снятие напряженного состояния наружных глазных мышц, с устранением которого, если верить автору, указанные состояния немедленно исчезнут. Первопричина всех таких состояний, по Бейтсу, — психическое напряжение, поэтому в его системе так много упражнений именно психического, а не физического характера. Большая часть их направлена на снятие психического напряжения. Такая общая для всех указанных состояний причина и одинаковое, соответственно, «лекарство» от них — расслабление — приводят к тому, что лечение всех их покоится на одинаковых принципах и использует довольно схожие приемы.

   Некоторые дополнительные сведения, касающиеся причин возникновения близорукости и дальнозоркости, освещены в книге М.Д. Корбетт.

9. Фут — мера длины, равная 30, 48 сантиметра.
10. Другими словами, меридиан — это линия, соединяющая оба полюса глазного яблока по окружности. Передний полюс находится в центре роговицы, задний — противоположно ему.
11. Оптотипы — специально подобранные знаки, которые используются в таблицах для проверки зрения. В качестве оптотипов могут применяться буквы, цифры, полосы, рисунки и т.д.
12. Отметим дополнительно, кегль (высота литеры) в шрифте диамант составляет для прописной буквы 1,5 миллиметра, а для строчной (маленькой) буквы — около 1 миллиметра.
13. Пункт — единица длины, равная в англо-американской системе мер 0,351 мм.
14. В этом отношении позиция М. Д. Корбетт более осторожна. Она тоже не рекомендует пользоваться очками, но лишь тогда, когда их снятие не влечет за собой последующего напряжения глаз (более подробно см. книгу Корбетт). Говоря ее словами, снять очки и использовать глаза без напряжения — это совсем не то же самое, что снять очки и использовать их с напряжением. Исходя из теории Бейтса, что первопричиной нарушений зрения является напряженное состояние глаз, такой подход, по всей видимости, более корректен.
15. Говоря о сроках восстановления зрения по методу доктора Бейтса, следует отметить, что в литературе приводятся разные данные на этот счет. Обычно, как и в книге Бейтса, наряду с довольно быстрыми (но редкими) случаями излечения называются сроки в пределах года. В то же время другие авторы несколько по-иному подходят к изложению эффективности метода Бейтса. Так, К. Хакетт пишет, что среднестатистические данные по всем занимавшимся у нее людям, включая и тех, что бросили занятия на определенном этапе, за каждые 12 недель занятий по предлагаемой ею методике (основанной на системе Бейтса) увеличивали остроту своего зрения примерно в два раза.
16. Уточним еще раз, что здесь и далее, когда автором упоминается строка, например десять, то имеется в виду не десятая строка (по порядку сверху), как это обычно принято думать, а строка, которую человек с нормальным зрением должен читать с десяти футов. На таблице Снеллена, которая прилагается к этой книге, строка десять — это девятая сверху строка, строка семьдесят — третья сверху и т.д.
17. От английского «palm» — ладонь.
18. Под открытой частью буквы здесь понимается часть, не закрытая типографской краской. Например, у буквы «о» открытая часть — это белый кружочек посередине (если буква напечатана на белой бумаге).
19. То есть, как принято говорить в обиходе, «пяля», «тараща» глаза, длительно сохраняя взгляд на одной точке, пытаясь разглядеть там что-либо.
20. Такой качек (ход, отклонение) буквы, как это уже объяснялось ранее в книге, наступает в результате перемещения глаза.
21. Фузия — это слияние в коре головного мозга двух изображений от обеих сетчаток в единую стереоскопическую картину. Соответственно, способность к фузии (фузионная способность) — способность к слиянию двух изображений от обеих сетчаток в единое бинокулярное изображение в коре головного мозга.

22. Об этой главе книги Бейтса надо сказать особо. Книга Бейтса, предлагаемая вашему вниманию, представляет собой переработанное издание первой его книги «The cure of imperfect sight by treatment without glasses» (New York city. Central Fixation Publishing Company, 1920). Естественно, что опыт практического применения его метода, разнообразие используемых упражнений и т. д. в то время были невелики. В последующем его метод был дополнен целым рядом новых элементов. Подверглись усовершенствованию и предложенные самим Бейтсом упражнения, хотя, в сущности, принципы их применения остались прежними. При этом практически всеми последователями Бейтса была предпринята рационализация предложенного Бейтсом метода лечения нарушений зрения посредством соляризации. Рационализация была направлена, прежде всего, на повышение безопасности для глаз пациента этого упражнения, поскольку рядом офтальмологов было высказано предположение, что в случае применения этого упражнения в первоначально предлагавшемся Бейтсом варианте, когда пациент смотрит неотрывно на солнце, не закрывая век (а именно так Бейтс предлагал в своих ранних работах делать соляризацию), может привести к ожогу макулы. Поэтому одни последователи (как и Бейтс в рассматриваемой книге) рекомендовали закрывать глаза во время выполнения соляризации и принимать солнечные лучи на закрытые веки, другие советовали пациенту смотреть вниз и приподнимать верхнее веко одним пальцем (солнце, таким образом, должно было светить на склеру, в то время как глаз находился в движении). Подавляющим большинством последователей Бейтса не рекомендуется смотреть прямо на солнце открытыми глазами из соображений безопасности. Рекомендуется, как правило, закрывать глаза и подставлять закрытые веки солнцу, поворачивая мягко и медленно голову из стороны в сторону, чтобы свет через веки мог воздействовать на всю склеру.

    В связи с вышесказанным, интересно сопоставить соляризацию, предлагаемую Бейтсом, с аналогичным упражнением, с древнейших времен практикуемым членами индийских сект. В их варианте солнце рассматривается прямо, не закрывая при этом глаз. Однако делается это только в такое время дня, когда губительные лучи солнца достаточно сильно ослабляются атмосферой, т. е. на заре, или когда начало смеркаться.